ДВА ЭТАПА ФОРМИРОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА1

К. Цукерман
© К. Цукерман, 2003

В 1850 г., по высочайшему повелению Николая I запрещено было подвергать критике вопрос о годе основания русского государства, ибо-де 862-й год назначен преподобным Нестором». С.М. Соловьев2.

Традиционные хронологические рамки начального периода русской истории и искусственно раздуты, и чрезвычайно узки. Для русских летописей, общую основу которых составляет ныне утерянный Начальный свод конца XI века, исходным пунктом служит царствование византийского императора Михаила III (842-867). Так, Новгородская первая летопись относит «начало земли Руской» к 854 (6362) году, согласно же Повести временных лет (ПВЛ), с 852 (6360) года «нача ся прозывати Руска земля». Немного времени спустя, ближе к концу царствования Михаила, летописи извещают о приходе Рюрика, основателя династии русских князей. Основой для хронологических выкладок летописцев послужил славянский перевод византийской хроники Продолжателя Амартола (Георгия Мниха), где русы, действительно, впервые упоминаются в связи с их нападением на Константинополь при императоре Михаиле III. Однако из Вертинских Анналов нам известно, что первые контакты Руси с Византией произошли не позднее царствования отца Михаила - Феофила. Более того, раскопки Ладоги засвидетельствовали присутствие «русов» (скандинавов) на севере современной России, начиная со второй половины VIII века. Таким образом, летописная хронология оказывается слишком короткой, но, в то же время, и искусственно раздутой, поскольку, как мы недавно показали, правление третьего русского князя - Игоря, на самом деле продолжавшееся три с половиной года (лето 941 г. - начало 945 г.), в ПВЛ растянуто до 32-33 лет (913-945)3. Датировав слишком ранним временем начало династии Рюрика, летописец мог таким образом «заполнить» излишние годы. Явная порочность этой хронологической схемы вызвана тем, что значительный пласт древнейшей русской истории, плохо известный византийским хронистам, был столь же мало знаком и русским летописцам, писавшим более двух веков спустя после интересующих нас событий.

Цель нашего сообщения - показать, что эта лакуна в русской истории приходится на время весьма недолговечного государственного образования - русского каганата. Письменные источники, собранные и прокомментированные ниже, свидетельствуют о его существовании с 830-х по 870-е годы. Обзор ссылок на Pvhos/Rфs/Rus этого периода показывает, что все они относятся к каганату; бесполезно искать иное Русское государство в ту эпоху. Относительно географической локализации каганата мы придерживаемся гипотезы, располагающей его на севере, в бассейне Волхова. Сопоставление данных текстов с результатами археологических раскопок приводит к выводу, что каганат исчез в результате межплеменной войны в начале 870-х годов. Приход же Рюрика следует датировать не 862-м, как в ПВЛ, а серединой 890-х годов.

I. Шесть упоминаний о русском каганате

Упоминания о русском каганате, которых всего шесть, делятся на две хронологические группы. Первая группа включает в себя три или четыре источника.

la. Как сообщают Вертинские Анналы, византийскую миссию, принятую императором Людовиком Благочестивым в Ингельгейме на Рейне 18 мая 839 г., сопровождала группа людей, которые своим королем, называемым каганом (chaganus), были посланы к императору Феофилу; эти люди утверждали, что они из народа Rhos. A так как обратный их путь был прегражден «народами варварскими и дикими, жестокости непомерной», Феофил попросил Людовика Благочестивого позволить им беспрепятственно вернуться в свою страну через его империю. Легко подсчитать, что послы кагана должны были выехать из своей страны не позднее весны 837 г., а то и на год-два раньше, если нашествие «варваров» (венгров) заставило их отложить отъезд из Константинополя4.

1б. Примерно 30 лет спустя, весной 871 г., византийский император Василий I направил резкое письмо императору Людовику II Италийскому, известное нам из длинного ответа последнего, сохраненного в Салернской Хронике5. В феврале 871 г. франкская армия отвоевала у арабов город Бари в южной Италии; в операции принимал участие византийский флот, но, вопреки ожиданиям Василия I, город ему отдан не был. Уязвленный Василий I не нашел ничего лучшего, чем заметить Людовику II, что тот не имеет права именовать себя императором, а должен довольствоваться титулом rex. По мнению Василия, каждый государь имеет собственный титул: например, титул кагана (chaganus) носят верховные правители аваров, хазар (Gazani) и норманнов (Nortmannо). Защищая свое право на императорский титул, Людовик II пространно прокомментировал доводы Василия и указал, что «заметил» (repperimus) - вероятно, в исторических сочинениях - лишь аварского кагана, но не хазарского и не норманского. Норманский каган, неизвестный франкскому императору, может быть только каганом народа Rhos, упоминаемого в Вертинских Анналах. В самом деле, скандинавское происхождение руси, настойчиво отрицаемое некоторыми современными историками, отнюдь не было секретом для современников. Приведем лишь один пример: Иоанн Диакон в Венецианской Хронике описывает набег росов (Ros) на предместья Константинополя в 860 г. (см. ниже) как нападение Normanonim gйntes.

1в. Далее следует упомянуть арабское описание Восточной Европы, использованное некоторыми восточными географами. Этот источник, названный польским востоковедом Тадеушем Левицким «Анонимной запиской», датируется 870-880 гг6. Я процитирую лишь начало «русской» главы текста в древнейшем из сохранившихся его вариантов, принадлежащем Ибн Русте (около 920 г.): «Русы живут на полуострове, окруженном болотами. Этот полуостров на расстоянии трехдневного пути состоит из лесов и болот; он зловонен, и земля его настолько сырая, что движется при ходьбе по ней. Государь их носит титул кагана русов. Они ведут разбойную войну против славян, захватывают пленников, которых продают хазарам и болгарам»7. Автор «Анонимной записки» стремится указывать точные титулы правителей описываемых народов, что увеличивает ценность его свидетельства о кагане русов. В этом тексте, как и в современном ему письме Василия I, упоминаются лишь два «действующих» кагана (аварский каган давно уже принадлежал к истории) - хазарский и русский.

Сюда же можно отнести и сообщение, содержащееся в Книге стран аль-Якуби (889-890), согласно которому цанары, осажденные в 854 г. у себя на родине в горах к югу от Дарьяла арабской армией под предводительством Буги «старшего», «писали византийскому государю, хазарскому государю и государю славян (al-Sakaliba)»8. Трудно себе представить, кто бы мог быть этим государем славян, упоминаемым наравне с византийским императором и хазарским каганом, кроме кагана русов. Первые арабские географы, в том числе Ибн Хордадбех, смешивали русов со славянами. Выбор государей в безусловно легендарном рассказе аль-Якуби о цанарах, призвавших международную помощь, возможно, объясняется тем, что после нападения на порт Абаскун на южном побережье Каспийского моря в эпоху владычества алида аль-Хасана б. Зайда (864-884) русь завоевала определенную известность в Закавказье9.

Таким образом, первая группа сообщений с упоминанием титула «каган» выпадает на короткий промежуток в 40-50 лет в середине IX в. Тексты второй группы появились на 200 лет позже и принципиально отличны от предыдущих. Если в первой группе текстов несомненно упоминается официальный титул русского суверена, то более поздним сообщениям отнюдь не свойственна подобная протокольная точность.

2а. Иларион, поставленный митрополитом Киевским в 1051 г., в своем «Слове о законе и благодати» несколько раз употребил слово «каган» по отношению к прославляемому им первому князю-христианину Владимиру и его сыну Ярославу, княжившему в то время10.

2б. Короткая надпись на стене собора Святой Софии Киевской выражает мольбу о божественном избавлении для (не названного) «нашего кагана», которым, по мнению издателя, мог быть сын Ярослава Святослав, княживший в Киеве в 1073-1076 гг.11.

2в. Автор «Слова о полку Игореве» (конец XII в.) называет «коганом» Олега, сына Святослава и внука Ярослава, который, однако, не унаследовал стол своего отца в Киеве12.

Двухвековой разрыв между двумя группами текстов крайне редко комментировался исследователями. Так, в исследовании по лексике «Повести временных лет» говорится, что титул «каган» не выходил из официального употребления, а его отсутствие в летописи объясняется цензурной правкой, заменившей повсюду титул «каган» титулом «князь»13. Но в одной из недавних статей было указано на произвольный характер данной концепции14. Титул «каган» (за исключением хазарского кагана) отсутствует в повествовательной части русских летописей; нет его и в трех договорах руси с Византией, сохранившихся в ПВЛ. И - что самое главное - русский суверен не носит титул кагана в дипломатической главе «Книги церемоний». Этот справочник придворного церемониала, составленный около 946 г. в Константинополе под руководством Константина VII Багрянородного, содержит главу, в которой перечислены точные титулы иностранных государей - адресатов императорских посланий. Однако правитель Росии носит там скромный титул архонта15. Здесь напрашивается сравнение с письмом Василия I Людовику II. В обоих текстах речь идет о правилах дипломатического этикета, но если, согласно первому, Византия признает двух «действующих» каганов, то во втором остается только один. Каган народа Rhos/Rus/Nortmanni исчезает где-то между 871 и 946 гг.; на самом же деле он, очевидно, исчез до 911 г. - даты первого договора между Византией и русью. На основании того, что в подробном описании русов, составленном арабским дипломатом Ибн Фадланом в 922 г., фигурирует их король (maliK) и нет упоминания о кагане, П.Б. Голден делает вывод, что такой должности уже не было в начале X в16. В эпоху же Ярослава Мудрого осталось лишь смутное воспоминание о лестном титуле, отразившееся в панегирике.

В двух недавних исследованиях само понятие каганата и, как следствие, природа русского каганата излишне концептуализируются. Должность кагана у тюркских народов представлена как исключительная принадлежность «харизматического клана» Ашина, правившего первым тюркским каганатом; хазарские правители, в свою очередь, унаследовали этот титул благодаря родственным связям с этим древним родом. Что же касается русских, то они якобы могли позаимствовать его только у хазар. По мнению П.Б. Голдена, титул был пожалован руси: хазарскому кагану понадобился вассальный русский каган в бассейне Оки для отражения угрозы со стороны венгров; возможно, политический союз был скреплен династическим браком. После ухода венгров в Паннонию «вассальный каганат» перестал существовать - то ли под натиском венгров, то ли попросту потому, что хазарский каган, не нуждаясь в нем более, лишил его «легитимности»17. Династические связи лежат и в основе концепции О. Прицака: ему представляется, что некий хазарский каган, несогласный с обращением своей страны в иудаизм, бежал в далекую Русь, в Ростов, где его сыновья переженились на дочерях «харизматического клана» викингов Ynglingar и таким образом положили начало династии каганов. Вопрос о политической зависимости нового каганата от хазар Прицак не ставит, так как, по его мнению, бегство кагана было спровоцировано междоусобной войной в Хазарии18.

Однако вышеупомянутые идеи представляются слишком спекулятивными, чтобы с ними можно было согласиться. Родственные связи между каганами хазар и кланом Ашина не доказаны и неправдоподобны19. Отсутствуют серьезные основания и для утверждения, что титул кагана принадлежал только одному клану. Если «законный» титул принадлежал Ашина, то каким образом его могли носить правители аваров - заклятых врагов тюркского каганата? Политические реалии на востоке Европы, по сути, мало отличались от происходящего на Западе, где в 800 г. Карл Великий объявил себя императором. Как византийцы неустанно пытались разъяснить ему и его потомкам в течение всего последующего столетия, указанное решение было произвольным и незаконным. Но этот небольшой протокольный конфликт не воспрепятствовал всеобщему признанию нового императорского титула, на фоне которого выделялась только византийская канцелярия, хотя и она при случае не препятствовала сотрудничеству между западными и византийскими императорами. Что же касается идеи о «вассальном каганате», предложенной П.Б. Гольденом, то она не имеет аналогов в истории Хазарии. С точки зрения иностранцев, в частности автора «Анонимной записки», составившего подробное описание подвластных Хазарии народов, оба кагана - хазарский и русский - стоят на одном иерархическом уровне. Поэтому есть смысл вернуться к простой идее, недавно поддержанной А.П. Новосельцевым, о том, что, настаивая на праве носить титул кагана, вождь русов тем самым претендовал на равенство с хазарским сувереном20. Учитывая расстояние, разделявшее обоих протагонистов (см. ниже), эти претензии не должны были неизбежно приводить к открытым конфликтам.

Ниже предложены некоторые соображения с целью более убедительного обоснования и уточнения хронологических границ существования русского каганата. Но прежде чем приступать к рассмотрению природы этого исторического образования, его местонахождения и обстоятельств исчезновения, следует дать обзор известных фактов, имеющих отношение к русской истории эпохи каганата.

II. История народа Rhos в эпоху каганата

События, имеющие отношение к истории русского государства в IX в., реконструируются главным образом на основе данных из византийских источников. Среди них выделяются два основных эпизода, о которых мы и будем говорить ниже: нападение русов на Константинополь летом 860 г. и принятие ими христианства в конце того же десятилетия. Однако это не первые контакты руси с Византией.

Принято считать, что древнейшие сведения о походе руси к берегам Черного моря содержатся в славянском житии св. Стефана Сурожского. Согласно этому тексту, русские разгромили все крымское побережье от Херсона до Сурожа через несколько лет после смерти святого, т. е. около 800 г. Ничего подобного не происходит в кратком греческом житии св. Стефана. Впрочем, со времени выхода классической работы В.Г. Васильевского известно, что славянское житие является поздней компиляцией, созданной едва ли ранее XV в. В.Г. Васильевский полагал, что в этом фантастическом рассказе можно выделить исторический фон, частью которого является русское нападение, но это сомнительный прием: у нас нет оснований утверждать, что компилятор располагал достоверным историческим источником21. Я, со своей стороны, могу лишь подписаться под словами А.А. Васильева, по мнению которого славянское житие Стефана Сурожского представляет больший интерес для истории русской литературы позднего средневековья, чем для истории как таковой22.

Другой источник, известный благодаря все той же работе В.Г. Васильевского, - житие св. Георгия, епископа Амастридского, чье посмертное вмешательство смягчает последствия нападения руси на его город. В.Г. Васильевский показал, что этот текст был написан в период иконоборчества и атрибуировал его Игнатию (ок. 775 - ок. 848), плодовитому агиографу и «попутчику» второго этапа иконоборчества (815-843)23. Анализ В.Г. Васильевского был подвергнут критике исследователями, либо не соглашавшимися с атрибуцией жития Игнатию, либо считавшими описание нападения на Амастриду поздней вставкой, сделанной после русского похода 860 г. или даже 941 г.24. Но аргументы В.Г. Васильевского решительно поддержал И. Шевченко, и с тех пор атрибуция жития (включая и русский эпизод) Игнатию получила широкое признание25. Нападение руси на азиатский берег Черного моря произошло после смерти Георгия Амастридского (около 806 г.), но до возобновления почитания икон в 843 г. - terminus ante quern для рассматриваемого жития. Если согласиться с часто предлагаемым объяснением, согласно которому послы русского кагана - amicitiae petitores, пришедшие в Константинополь amicitiae causa, - прибыли около 837 г. с мирной миссией после нападения, описанного Игнатием, то последнее событие следует датировать началом 830-х годов26. Русский набег начался с грабежа Пропонтиды, недалеко от византийской столицы; возможно, это явилось следствием неудачно сложившейся торговой экспедиции в Константинополь. Затем, повернув к востоку, русь напала на Амастриду. Как утверждает автор жития, народ Рос был «как всем известно, ужасно груб, жесток и лишен всякого человеколюбия»27. Уже в столь раннюю эпоху русь была известна в Византии.

После отъезда послов в начале лета 838 г. о народе Рос больше ничего не говорится вплоть до знаменитого похода летом 860 г. Это неожиданное нападение на пригороды Константинополя очень хорошо засвидетельствовано источниками. Ход событий изложен в третьей и четвертой проповедях патриарха Фотия. Дата прибытия руси - 18 июня 860 г. - сохранилась в Брюссельской хронике28; радость по поводу их ухода выражена в четвертой проповеди Фотия, которую, по-видимому, следует датировать четвертым августа29. Таким образом, более месяца русь громила окрестности византийской столицы и острова Протонтиды30; возможно, при этом происходили и попытки взять город штурмом или, во всяком случае, продемонстрировать силу у морских подходов к нему31.

Враг, называемый в заглавии проповедей «Рос», а в тексте - «скифы», пришел с крайнего севера по «судоходным рекам и негостеприимным морям»32, то есть по рекам, протекающим к северу от Черного («Гостеприимного») моря. Он описывается как «не имеющий верховного главы», что является общим местом по отношению к «скифам»33, и как «снаряженный на рабский манер»34, что, как замечает А.Н. Сахаров, указывает на славянское происхождение нападавших35. Логика этого замечания неясна. Фотий говорит о военном снаряжении нападавших, причем речь идет о пеших войсках. Столь презрительное отношение к пешим воинам обусловлено их подчиненным статусом в византийской армии. Например, по мнению Иоанна Евхаитского, изображение св. Феодора Тирона на старой иконе в образе пехотинца свидетельствует о его скромном социальном положении, а то и вовсе о бедности36.

Все источники начиная с Фотия рассматривают избавление города как чудо, чаще всего объясняемое вмешательством Богоматери, но они расходятся в вопросе о постигшей русь участи. Фотий сообщает только, что они ушли с огромной добычей. Век спустя Продолжатель Феофана отметил, что поход руси состоялся в отсутствие Михаила III, и объяснил их уход Божьим гневом, который обрушился на них по молитве Фотия37. Это довольно неясное сообщение в более развернутом варианте изложено в рассказе, представленном одновременно у Продолжателя Амартола, Льва Грамматика и Феодосия Мелитенского, к которому Симеон Логофет прибавил лишь ошибочные хронологические детали. Согласно этому рассказу, император Михаил III вернулся в осажденный город, вместе с Фотием вознес молитву к Богу, затем вместе с патриархом погрузил мафорий Богоматери в море и тем вызвал сильную бурю, потопившую большую часть русских кораблей38. Этот же рассказ в несколько приукрашенном виде мы находим и в самом позднем нашем источнике - Брюссельской хронике, где описывается и вовсе полный разгром и истребление руси византийцами39.

Сведения, почерпнутые из Фотия, решительно расходятся с позднейшими источниками. В частности, тот факт, что в его проповеди IV не говорится о возвращения Михаила III в осажденную столицу, начисто исключает подобный вариант. Тем не менее ряд исследователей использует эту и другие версии поздних источников. По мнению К. Де Боора, Михаил III прибыл в города уже после ухода руси, устроил погоню за ними и нанес им поражение на обратном пути. С. Манго полагает, что мщение Михаила III настигло «some Russian stragglers (who) continued to loot the shores of the Bosphorus after the bulk of the fleed had left»40. Поместив это ключевое событие после ухода руси, удается избежать противоречия с данными Фотия, но остается внутреннее противоречие. Будь то буря или военное поражение, в поздних источниках указанное событие преподносится как причина ухода руси, а это, как показывает проповедь IV, не соответствует действительности. Практически один и тот же рассказ, известный нам в изложении Продолжателя Амартола, Льва Грамматика и Феодора Мелитенского, представляет византийскую историю IX в. в соответствии с общей концепцией, проглядывающей как в русском эпизоде, так и в рассказе о принятии христианства болгарами (см. Приложение) и имеющей целью приумножение побед, одержанных земными и небесными защитниками Империи.

Реальность, представленная в современных русскому походу источниках, выглядит отнюдь не так красочно. В письме от 28 сентября 865 г., адресованном папой Николаем I Михаилу III, говорится о недавнем опустошении окрестностей Константинополя язычниками (pagani), которым удалось уйти, избежав какой бы то ни было мести (nulla fit ultiof41). Согласно «Венецианской хронике» Иоанна Диакона, русь (Normanorum gentes), разорив suburbanum Константинополя, с триумфом вернулись восвояси (et sic praedicta gens cum triumpho ad propriam rйgressa est)42. Рассказ о чудесном наказании агрессоров, таким образом, оказывается не более чем благочестивой фантазией византийских хронистов.

О принятии русью христианства нам известно из самого надежного источника: о нем объявлено в окружном послании патриарха Фотия восточным патриархам от начала 867 г. Как отмечает Фотий, это те же русы, которые незадолго до того, покорив своих соседей, возгордились настолько, что решились посягнуть на власть самой Римской империи. Но отныне эти закоренелые безбожники и враги веры Христовой становятся подданными Империи и защитниками ее интересов. Дабы удовлетворить рвение к вере новообращенных, Фотий послал к ним епископа43.

В следующем столетии Продолжатель Феофана вкратце упомянул о крещении руси при Михаиле III и Фотии, уточнив, что произошло это после того, как русские послы, принятые в Константинополе спустя немного времени после нападения руси на византийскую столицу, обратились с соответствующей просьбой к византийским властям44. Однако тот же источник содержит и другой рассказ об обращении руси - на этот раз уже при императоре Василии I и патриархе Игнатии. Здесь обстоятельства, сопровождавшие это событие, представлены в другом свете. На сей раз русы уже не обращаются с просьбой к византийцам: напротив, сами византийцы активно склоняют их к заключению соглашения с помощью богатых подарков - золота, серебра и шелковых тканей. Глава русской церкви, рукоположенный Игнатием, имеет сан архиепископа45.

Высказывалось предположение, что второй рассказ дублирует первый. Действительно, Константин Багрянородный, автор биографии Василия I в «Продолжателе Феофана», стремился всячески приукрасить деяния своего деда, и он мог бы, конечно, приписать Василию I сделанное Михаилом III46. Однако, если принять во внимание особенности каждого из рассказов, а также свидетельство Фотия, то гипотеза о дублете теряет привлекательность. Крещение изначально было инициативой русов: это они отправили послов и стремились к примирению с Империей после набега 860 г. Но Фотий явно неправильно понял их шаг. Он воспринял его как изъявление покорности и обошелся с руссами как с подданными Империи, отправив к ним простого епископа. Незадолго до этого та же политика в Болгарии привела его к досадной неудаче. Болгарский хан Борис, крещенный в 865 г., не добившись от Фотия автокефалии для своей церкви, через год прогнал из страны византийское духовенство и пригласил миссионеров папы Николая I47. Русский каган также должен был принять за оскорбление отправку к нему (около 866 г.) простого епископа. Василию I, убившему Михаила III в сентябре 867 г., пришлось затем ублажать русов подарками, а новый патриарх Игнатий послал им архиепископа. Тем же путем Игнатию удалось переманить и Болгарию от папы весной 870 г . Константин VII не устоял перед искушением придать своеобразный литературный лоск рассказу о (второй) византийской миссии к руси. Так, архиепископ убеждает паству в силе своей религии с помощью великого чуда: по требованию русов он бросает Евангелие в горящую печь и по прошествии «достаточного» времени вынимает его целым и невредимым. Автор использовал здесь известный прием обращения в христианство северных варваров. От епископа Капитона, одного из героев «Житий святых епископов Херсонских», жители города потребовали войти в горящую печь и провести там «достаточное» количество времени; выйдя из печи невредимым, он сумел обратить их в христианскую веру48. Но использование литературного мотива отнюдь не ставит под сомнение достоверность концепции двухэтапного обращения в христианство, представленной в Продолжателе Феофана и принимаемой многими исследователями. Дата крещения руси, 881-882 (6390) гг., фигурирующая в кратком сообщении второй половины XV в., не имеет исторической ценности49. Следует полагать, что первый шаг со стороны руси был предпринят около 866 г., а архиепископ был отправлен приблизительно в 870 г.50

Не считая обычных ссылок на привилегированный статус, который Византия предоставляла христианским народам, неожиданное принятие русью христианства до сих пор не получило объяснения51. На наш взгляд, историческая цепочка, приведшая болгар и русских к крещению, берет начало далеко от их стран - в Хазарии. Знаменитый диспут трех монотеистических религий состоялся при дворе хазарского кагана в 861 г.; тщательным образом подготовленная победа еврейской религии открыла дорогу для официального обращения Хазарии в иудаизм. А не позднее зимы 863/864 гг. (согласно сообщению, полученному папой Николаем I в мае 864 г.) болгарский царь Борис одобрил переход в христианство некоторых своих подданных и сам объявил о намерении стать христианином52. В то же время он вел переговоры с Константинопольским двором, приведшие к крещению Болгарии в конце 865 г. Некоторые византийские хронисты середины X в. объясняли крещение хана угрозой со стороны имперской армии; современные историки называют и другие факторы, а именно военное давление со стороны Людовика Германского или стремление к этническому объединению болгарского государства. Однако военная операция византийцев кажется совершенной выдумкой, а объяснения исследователей, на наш взгляд, не вполне адекватны (см. Приложение). Хронологическая близость трех событий явно свидетельствует о том, что именно выбор хазарами еврейской религии заставил их давних врагов болгар броситься в противоположный лагерь и повлиял на религиозный выбор северного соперника хазарского каганата - каганата русского.

Как бы то ни было, русское архиепископство и вообще христианство среди русов исчезли так же внезапно и бесследно, как и сам каганат. Несомненно, они исчезли одновременно.

III. Локализация русского каганата и обстоятельства его исчезновения

Относительно местонахождения русского каганата и «острова руссов», где, согласно «Анонимному рассказу», находилась резиденция кагана, выдвигались различные гипотезы. Так, были попытки обнаружить их в Скандинавии, на острове Валькерен во Фризии53, на севере современной России, в Среднем Поднепровье и даже на побережье Черного моря. Хороший обзор литературы по этому вопросу недавно представил Дж. Шепард54; отсылая читателя к его работе, мы постараемся подробнее рассмотреть некоторые затронутые в ней проблемы.

Английский ученый, как и большинство его предшественников, отвергает гипотезу о скандинавской локализации, ссылаясь на отсутствие каких бы то ни было упоминаний о кагане в североевропейской традиции, а также на незнание о нем Людовика II, несмотря на его регулярные контакты со скандинавами. Можно также отметить, что, согласно принятой этимологии, имя Ros/Rus/Русь происходит от слова Ruotsi, что по-фински значит «шведы»; это может указывать на то, что данный этноним относился к шведам, обосновавшимся за пределами родины, на территории, местное население которой говорило по-фински. Шепард не обсуждает уже устаревшую теорию, помещавшую русь на Черноморском побережье - на полуострове Тамань или в Крыму55; мы упоминаем ее здесь лишь для полноты картины. Две гипотезы, сохраняющие актуальность в настоящее время, помещают русский каганат на Среднем Поднепровье (с центром в Киеве) или на Волхове.

Киевская гипотеза, наиболее распространенная, опирается на давнюю историографическую традицию, предполагающую существование могущественного русского государства на Днепре по крайней мере с середины IX в. Повесть временных лет датирует 862 г. не только приход Рюрика и его братьев в северные города, но и захват Киева Аскольдом и Диром, воинами Рюрика, порвавшими с ним, после того как они обнаружили этот «выморочный» город. Тот же источник приписывает Аскольду и Диру поход на Константинополь и датирует его 866 г. Казалось бы, тем самым вопрос закрывается56: во многих исследованиях речь идет о «кагане» Аскольде (титул, которым ПВЛ его не наделяет), Дир превращается в предшественника Аскольда на троне и суверена, отправляющего из Киева то самое посольство, которое упомянуто в Вертинских Анналах, и наконец, в Киев же прибывают византийские миссии при Михаиле III и Василии I.

Эта концепция вызывает ряд затруднений. Западные ученые чаще всего объясняют появление «руси» на Днепре ранним проникновением туда скандинавов, которые принесли с собой это название57. Напротив, для многих российских и украинских исследователей Русь на Днепре представляет собой автохтонное, не имеющее ничего общего со скандинавами образование, название которого происходит от Roxolani (племя, которое ассоциируется с сарматами), Rosomoni (упоминаемые Иорданом), а то и Rochousco или иного слова, начинающегося на ро-. Идея о том, что название Ros/Русь имеет иранское происхождение (rukhs), но было заимствовано славянами и таким образом утвердилось на Днепре, долгое время развивалась Г. Вернадским58; с ее помощью ряд ученых стремится обосновать предположение о появлении в Среднем Поднепровье в конце VIII или в IX в. государственного образования, называемого «Русская земля»59. Большинство сторонников этой концепции, как и Г. Вернадский, отрицает скандинавскую этимологию названия «русь». Есть и другой подход, в частности М.И. Артамонова, который признавал скандинавские корни северной Руси, оставляя при этом за южной Росью право на автохтонное происхождение; в начале IX в. Рось и Русь встречаются и объединяются для долгой совместной жизни60. Однако попытки связать происхождение названия «Русь» с названием «Roxolani» или иного племени Северного Причерноморья, известным со времен античности, не выдерживают критики61. Что же касается трогательной гипотезы об объединении, выдвинутой М.И. Артамоновым и поддержанной некоторыми известными археологами, то в ней есть своя логика, весьма поучительная в данном случае. Если учесть скандинавское происхождение названия «Русь» и в то же время отсутствие скандинавских древностей на Днепре ранее X в. (см. ниже), то у этих ученых не остается другой возможности спасти священный образ могущественной «Киевской Руси», существовавшей с IX в., кроме как настаивая на особом происхождении ее имени.

Филологическое обоснование киевской гипотезы представляется весьма ненадежным. Давно было отмечено, что описание похода на Константинополь в русских летописях заимствовано из славянского перевода Продолжателя Амартола. Две древнейшие летописи - Новгородская первая (вернее отражающая Начальный свод) и Повесть временных лет - черпают сведения из этого источника: первая - через посредство утерянного «Хронографа по великому изложению», а вторая - непосредственно. Связь же между походом на византийскую столицу и именами Аскольда и Дира имеет место только в ПВЛ и, как отметил недавно в замечательной статье О.В. Творогов, обусловлена тем, что составитель летописи синхронизировал (ошибочную) дату похода (866) и установленное им время правления Аскольда и Дира (862-882)62. В сущности, составитель ПВЛ прибавил к информации греческого источника лишь эти два имени. Он точно воспроизвел рассказ о буре, уничтожившей «безбожных русов» у стен осажденного города после совместной молитвы патриарха Фотия и императора Михаила III. В Никоновской летописи (ок. 1530 г.) этот рассказ дополнен неправдоподобным описанием скорби в Киеве после возвращения Аскольда и Дира с несколькими уцелевшими участниками похода63. Таким образом, мы можем констатировать, что русская историографическая традиция не сохранила никакой памяти о знаменитом походе на Константинополь и что, воспользовавшись греческим источником (в данном случае, наименее достоверным), она превратила успешную военную операцию в полное поражение.

В первых русских летописях не сохранилось и сведений о крещении страны при Фотии и Игнатии, ибо это событие не упомянуто Продолжателем Амартола. Оно появляется в русских исторических компиляциях лишь с начала XVI в. благодаря болгарскому переводу (XIV в.) Хроники Зонары и особенно ее сокращению, называемому Паралипоменон (начало XV в.), в которых имеется краткий рассказ о нем. В русской традиции это крещение связано с именами Аскольда и Дира64. Что касается Фотия, то его имя несколько раз упоминается в связи с рассказом о крещении Владимира (989). По мнению М.Ю. Брайчевского, это доказывает, что летописцы XI-XII вв. сговорились между собой, чтобы стереть память о связях между Фотием и Аскольдом и украсить рассказ о крещении Владимира подробностями, относящимися к Аскольду и почерпнутыми из русской летописи IX в., так называемой «Хроники Аскольда». М.Ю. Брайчевский даже написал («реконструировал») эту апокрифическую летопись, где контакты между Византией и Киевом в середине IX в. описаны весьма детально65. Но оставляя в стороне эти анекдотические построения, приходится с удивлением признать, что два важнейших события русской истории IX в. - поход на Константинополь и принятие христианства - не оставили никакого следа в исторической памяти народа. Это еще одно таинственное «исчезновение», требующее объяснения наряду с исчезновением каганата.

Возвращаясь к вопросу о русском каганате на Днепре, приходится констатировать, что любая усматриваемая в письменных источниках связь между событиями русской истории и этим гипотетическим образованием иллюзорна. Более того, масштабные археологические раскопки, в течение нескольких лет проводившиеся в Киеве, показали, что история города берет начало в конце IX в., а к середине X в. он превращается в важный городской центр. В критическом обзоре работ украинских археологов И. Каллмер датирует начало самого раннего «урбанистического» этапа истории Киева 880-ми годами, подчеркивая при этом, что IX в. - один из наименее интересных периодов в истории этой издревле заселенной местности66. Следует также отметить полное отсутствие в Киеве и на всем Среднем Поднепровье каких-либо скандинавских находок ранее X в. В таком случае, если только не отрицать скандинавское происхождение руси, которая отправилась к императору Феофилу около 837 г. и напала на Константинополь в 860 г., то как объяснить, что от их значительного присутствия в Киеве не осталось никаких следов, даже в захоронениях?

С данными раскопок поселений согласуются и монетные находки. Распределение монетных кладов, исследованное В.Л. Яниным в 1956 г., обнаружило любопытный феномен: в течение двух последних третей IX в. (это «вторая фаза» обращения диргемов в Восточной Европе) иссякает приток диргемов в район нижнего и среднего Днепра. Янин констатировал, что в указанный период данный регион выпадает из зоны монетного обращения, связанной торговыми отношениями с халифатом. Однако эти торговые связи сохранялись на севере и на востоке. Кроме того, как отмечает Янин, указанное наблюдение потом часто игнорировалось - данные монетных находок не позволяют возводить начало функционирования «пути из варяг в греки», соединявшего Киев и Константинополь, к IX в.67. Таким образом, в 830-860 гг. могучее Киевское государство должно было существовать в абсолютном экономическом вакууме. Более 20 лет спустя после публикации работы В.Л. Янина его выводы пересмотрел В.В. Кропоткин. Количество найденных кладов, относящихся ко «второй фазе», увеличилось с 35 до 45, но их по-прежнему почти нет по берегам среднего Днепра68. Отсюда Т. Нунан логично делает вывод об отсутствии торговых связей между Киевом и Востоком ранее 900 г.69.

До сих пор эта странная лакуна, которую представляют собой две последние трети IX в. в истории Нижнего и Среднего Поднепровья, не получила никакого объяснения70. Однако, как показано в нашей недавней статье, около 836-889 гг. этот регион находился на периферии венгерского протогосударства, отсекшего от Хазарии ранее принадлежавшую ей причерноморскую степь. В «De administrando imperio» Константина Багрянородного страна к западу от Дона, занятая венграми, носит название Леведии. Соседние славянские племена, согласно Анонимной записке, подвергались грабежам и насилию со стороны венгров. Около 889 г. печенеги по приказу хазарского каганата выгнали венгров из страны Леведии71. Этим объясняется новое оживление восточной торговли в направлении Среднего Поднепровья через посредство Хазарии и новой печенежской территории, о чем свидетельствуют два клада - в Новой Лазаревке, недалеко от устья Днепра (не ранее 893 г.), и в Полтаве (не ранее 883 г., по позднейшей монете, вероятно, зарыт несколько лет спустя). Но эта история тяготеет к X в. Здесь же достаточно подчеркнуть, что ни письменные источники, ни археологические и монетные находки, ни, наконец, анализ этнополитических аспектов истории региона не дают никаких сведений о существовании могучего русского и (или) славянского государства в Среднем Поднепровье на протяжении IX в.

Ввиду бесперспективности киевской гипотезы остается лишь север современной России. Тезис о русском каганате на севере развивается в работах Д.А. Мачинского, по мнению которого его центр находился сначала в Ладоге, затем в (Рюриковом) Городище (Holmgardr скандинавской традиции - «остров руссов»), а главными поселениями были Холопий Городок и Городище на Сясе72. Этой же точки зрения придерживается и Дж. Шепард, по мнению которого резиденцией кагана было (Рюриково) Городище - крупнейшее русское поселение на верхнем Волхове в середине IX в. Северная локализация каганата и «острова руссов» давно пользуется популярностью у востоковедов73; археологические находки последних десятилетий существенно подкрепили эту гипотезу. Если раньше раскопки проводились главным образом в Ладоге, то теперь исследуются и другие поселения, дающие находки, скандинавское происхождение которых - независимо от количественной пропорции скандинавов в населении - является основным доказательством «русского» присутствия в IX в.

Археология дает сведения относительно реального местонахождения руси, но за последние 20 лет довольно точные хронологические данные, касающиеся истории двух основных поселений - Ладоги и (Рюрикова) Городища, - были получены благодаря дендрохронологии. Однако объединить эти данные в одну концепцию, построенную с учетом греческих источников и русских летописей, оказывается совсем не просто. Ниже вкратце изложим существующие в настоящее время идеи по этому поводу, чтобы затем предложить новую концепцию, по возможности менее противоречивую.

Дендрохронологический анализ дерева, найденного в Ладоге, позволил предположить, что сильный пожар полностью разрушил город приблизительно в 860 г. Это открытие сразу же сопоставили с указанной в ПВЛ датой изгнания варягов и призвания Рюрика местными племенами. ПВЛ в погодной записи за 859 г. сообщает о приходе «из-за моря» варягов, которые обложили тяжелой данью местные племена - чудь, словен, мерю и кривичей, а в записи за 862 г. отмечается, что варяги были изгнаны этими племенами, которые вследствие начавшихся после этого междоусобных войн призвали Рюрика для наведения порядка в стране. Независимо от того, насколько этот рассказ соответствует исторической действительности (см. ниже), его хронологические рамки представляются совершенно искусственными: изгнание варягов, междоусобные войны и призвание Рюрика происходят в один и тот же год. Филологи не придают большого значения датам, указанным в русских летописях в частях, относящихся ко второй половине IX и первой половине X вв.: когда они не основаны на данных переводных источников, они чаще всего оказываются домыслами летописцев74. Однако, казалось бы, дендрохронология должна была развеять скептицизм филологов. В статье, подписанной пятью специалистами в области «скандинавской» археологии, ладожский пожар, датируемый 860 г., рассматривается в связи с междоусобными войнами, последовавшими за изгнанием варягов; таким образом, вроде бы подтверждалась традиционная дата прихода Рюрика75.

Но вскоре выяснилось, что таким образом очерченные хронологические рамки слишком узки. В ходе недавних раскопок ладожского Земляного городища был обнаружен кусок дерева, срубленного в 863 г. и лежавшего в слое, предшествующем пожару. Другой фрагмент, датируемый 871 г., был обнаружен в постройке, восстановленной после пожара. Отсюда руководитель раскопок сделал вывод, что пожар произошел между 863 и 870 гг., и это позволило исследователю вновь обратиться к летописной хронологии, на этот раз в «пересмотренной и исправленной» версии Б.А. Рыбакова, датировавшего изгнание варягов 867 г., а приход Рюрика - 868 г.76. Этим же годом датируется еще один кусок дерева, использованного после пожара и найденного в раскопе на Варяжской улице77. На основании этих данных С.Л. Кузьмин предложил считать «условной датой» пожара 865 г.78. Не вдаваясь здесь в критику взглядов Б.А. Рыбакова, отметим другое. В стремлении придерживаться летописных дат археологи притягивают к ним интерпретацию данных дендрохронологии. Пожар, разумеется, произошел после 863 г., но необязательно до 868 или 871 г.: бревна, датированные этими годами, могли быть использованы вторично или просто срублены до пожара.

Принятие 865 г. в качестве ориентировочной даты пожара вносит раскол между Северной (называемой «Верхней» или «Внешней») и Киевской Русью. Действительно, хотя Д.А. Мачинский и рассмотрел возможность приписать поход 860 г. северному каганату (не отрицая при этом, что его могли совершить русы, «уже осевшие» в Киеве)79, он ни разу не упомянул о крещении Руси, и не случайно. Согласно хронологической схеме Мачинского, гибель северного государства происходит как раз в период между походом руси и крещением, которое, по свидетельству Фотия, приняла та же русь. Шепард, связывающий поход и крещение с северным каганатом, считает, что пожар был следствием внутренних конфликтов среди скандинавских поселенцев, не оказавших большого влияния на жизнь каганата80. Однако этими конфликтами невозможно объяснить серию «исчезновений» - каганата, христианства, исторической памяти, о которой мы говорили выше. Шепард прекрасно показал, что ввиду отсутствия каких-либо следов поселения и присутствия руси в Киеве упоминаемая в греческих и латинских источниках IX в. русь может иметь отношение только к северному каганату; основываясь на этом, постараемся построить связный исторический рассказ с учетом данных текстов и археологических раскопок.

Сначала напомним о наиболее существенных для нас результатах раскопок Ладоги. Вторая треть IX в. отмечена резким демографическим и экономическим подъемом; возрастает число скандинавских находок. В плане градостроительства отмечается появление по берегам Ладожки «парцелл», имеющих в ширину около 6 м и разделенных канавами; А.Н. Кирпичников сравнивает их с планировкой города Рибе в Дании81. Конец этому этапу положил пожар, огромные масштабы которого подтвердила недавняя находка на дне канавы, разделяющей две парцеллы, обгоревших черепов ребенка 4-5 лет и женщины 35-40 лет. После пожара зона парцелл была перепланирована82. Заброшенные парцеллы подчеркивают важность пожара для стратиграфии Ладоги. Он отделяет слой 840-860 гг. от слоя, датируемого либо 860-920 гг., либо, в недавних исследованиях, 860/870-890 гг.83. За этим слоем, исключительно бедным в истории поселения, последовал новый подъем, ознаменовавшийся постройкой около 894 г. «большого дома»84.

В отличие от ладожского пожара, историческое значение которого подчеркивается во всех публикациях, пожару, уничтожившему в ту же эпоху (Рюриково) Городище, Е.Н. Носов уделил меньше внимания в своей основополагающей публикации этого памятника. Однако пожар - это поворотный пункт в истории Городища. Первоначально, в середине IX в., оно представляло собой укрепленное поселение, расположенное на вершине холма, который становился островом в разлив Волхова (отсюда частое сопоставление Городища с «островом руссов»). Окруженное рвом и крутыми склонами холма, поселение имело площадь 1,0-1,2 га. Остатки его построек очень плохо сохранились, особенно это касается органических материалов, поэтому невозможно использовать дендрохронологию. Тем не менее пожар оставил многочисленные следы, а на его дату указывает ряд согласующихся между собой данных. В фундаменте постройки № 1 Носов обнаружил маленький «клад» из семи аббасидских монет (четыре целые и три фрагмента), тронутых огнем, позднейшая из которых датируется 867 г. Постройка № 13 содержит в пласте пожара фрагмент диргема третьей четверти IX в. Из семи обгоревших диргемов (большей частью уцелевших лишь частично и, по-видимому, бывших содержимым кошелька), обнаруженных в постройке № 17, два наиболее поздних были отчеканены между 855 и 861 г. В сгоревших постройках обнаружена только лепная керамика (гончарная керамика появилась на Городище около 890-900 гг.). Таким образом, пожар, уничтоживший Городище, произошел немного позднее 867 г.; затем планировка поселения изменилась. Слоем золы, датируемой с помощью углерода (С-14) приблизительно 880 г. (плюс-минус 20 лет), покрыто подножие холма и заполнены ров и расселина; на древней расселине и была построена хлебопекарная печь, деревянная ограда которой дает первые дендродаты Городища: 889, 896, 897 гг.85. Расселина и ров теряют оборонительное значение вследствие роста поселения.

Но следы разрушений не ограничиваются этими двумя крупнейшими поселениями. Городище на Сясе, значение которого подчеркивается в работах Д.А. Мачинского, было уничтожено пожаром до появления гончарной керамики, следовательно, до второй четверти X в.; так закончился первый этап заселения этой местности86. Другое крупное поселение - Холопий Городок (название возникло после вторичного заселения во второй половине XIII в.) - было сожжено и заброшено в IX в. (который хорошо представлен находками), до появления гончарной керамики87. Первичное обследование поселения Новые Дубовики обнаружило не только следы пожара, но и явное уменьшение площади поселения ближе к эпохе распространения гончарной керамики88. И, наконец, Любшанское городище в 1,5 км от Ладоги погибло в огне совсем незадолго до появления гончарной керамики89. Эти факты, отнюдь не исчерпывающие, никогда не ставились в один ряд, но картина получается довольно определенная. Разрушение постигло все поселения IX в., которые, судя по находкам скандинавского и восточного происхождения, относились к русскому каганату. Впрочем, речь не идет о целенаправленном уничтожении именно «варяжских» поселений. Труворово городище (будущий Изборск), население которого, по мнению C.B. Белецкого, составляли славяне и финны, в середине IX в. было разрушено и сожжено агрессорами, носившими оружие североевропейского типа, иными словами, скандинавами; по мнению того же исследователя, вскоре после 860 г. пожар уничтожил и другое, соседнее с Псковом поселение Камно - племенной центр финской культуры Камно-Рыуге90. Таким образом, речь идет о тотальной войне, жертвами которой были не только скандинавы и масштабы которой станут ясны лишь после проведения систематического исследования всех разрушенных поселений.

С учетом изложенного, можем снова обратиться к предлагаемой археологами интерпретации известного пожара в Ладоге: им ознаменовано изгнание варягов, о котором говорится в русских летописях. Уничтожение каганата, о котором еще не знал Василий I, когда писал Людовику II, произошло едва ли ранее 870 г., но, очевидно, и не намного позже этой даты. Действительно, христианская религия, принятая русью в конце 860-х годов, не оставила никаких материальных следов в северных поселениях. Между принятием христианства и исчезновением каганата прошло совсем немного времени. Масштабами этого катаклизма и объясняется та глубокая трещина, которая пролегла между первым этапом проникновения руси на север современной России и следующим, начавшимся с приходом Рюрика.

IV. Время появления Рюрика

Рассказ о приходе Рюрика, называемый «Легендой о призвании варягов», представлен в различных деталях, но сходных по сути вариантах в Новгородской первой летописи и в разных списках ПВЛ. В нем говорится о бесчинствах, творившихся «варягами из-за моря» по отношению к славянскому племени словен, балто-славянскому племени кривичей и финским - мери и чуди, и о том, как варяги были изгнаны этими племенами, которые после этого какое-то время жили независимо. В период независимости строились новые поселения, а затем начались конфликты и междоусобные войны. В результате племена решают снова позвать «варягов из-за моря», чтобы те навели порядок и правили в их земле. Именно после этого Рюрик приходит княжить в Новгород, к словенам, а его братья Синеус и Трувор - соответственно в Белоозеро и Изборск. Но если историчность Рюрика, основателя русской княжеской династии, имеет широкое признание, то двух его братьев, умерших, согласно летописям, через два года после своего прихода, относят, как правило, к легенде91. Заметим также, что следует отказаться от попыток, недавно возобновленных рядом исследователей, отождествить Рюрика с Рориком Ютландским. Сближение основано на случайном совпадении имен и наличии в биографии Рорика, хорошо представленной в латинских источниках, «пустых» годов, в течение которых он мог якобы отправиться из своего фьефа в Дорестаде в Новгород, основать там русское государство, а затем вернуться в свои владения во Фризии92.

Две версии «Легенды» расходятся относительно места первоначального поселения Рюрика. Согласно редакции ПВЛ, сохранившейся в составе Ипатьевской летописи, он на первые два года обосновался в Ладоге, городе, построенном (срубиша) им и его братьями в земле словен, затем переместился к оз. Ильмень и заложил (сруби) там у истоков Волхова «новый город» - Новгород93. В Новгородской первой летописи и в другом списке ПВЛ Рюрик сразу приходит в Новгород, и об основании городов не указывается94. Попытки текстологически обосновать первичность «ладожской» версии неубедительны, но это не значит, что вторая версия не может быть основана на местной традиции, воспринятой одним из редакторов ПВЛ95. Объединяющий все версии рассказ о представителях племен, решивших поискать себе заморского князя, безусловно, основан на легенде. Рюрик и его люди, очевидно, пришли по собственной воле и, как и прежние скандинавские искатели приключений, остановились в Ладоге, из которой открывался путь в Восточную Европу. С этой далекой окраины они могли вести переговоры с местными племенами о поселении на их территории. Неудивительно, что этот предварительный этап, противоречащий логике «Легенды», исчез из ее основной версии.

Для нас наибольший интерес представляют общие для обеих версий элементы «Легенды», поскольку именно они могут составлять ее историческую основу: 1) притеснения, которым подвергались местные племена со стороны варягов; 2) изгнание варягов и последовавшие за этим межплеменные войны; 3) основание новой династии (в какой бы форме оно ни происходило)96. По логике рассказа, все эти события разворачиваются в течение долгих лет. В Новгородской первой летописи они излагаются без дат и в целом по времени совпадают с основанием Киева. В ПВЛ, напротив, приводится дата - 859 (6367) г., - обозначающая начало притеснений, чинимых варягами, а затем, после двух «пустых» годов, сообщается о приходе Рюрика в 862 г. Как показал А.А. Шахматов, версия ПВЛ вторична по отношению к тексту, содержащемуся в Новгородской первой летописи. Стремление построить непрерывное погодное летописное повествование начиная с 852 г., не располагая при этом необходимыми сведениями, приводит составителя ПВЛ к совершенно нелепым результатам; в частности, все события, изложенные в «Легенде», у него помещены в трехлетнем интервале. Некоторые исследователи принимают столь узкие хронологические рамки, стремясь тем самым избежать значительного разрыва между датой изгнания варягов, на которую указывает ладожский пожар, и летописной датой прихода Рюрика. Так, в исследовании В.А. Булкина и Д.А. Мачинского эти события сконцентрированы в интервале 859-862 гг.; по мнению Б.А. Рыбакова, которое разделяют Е.А. Рябинин и Н.Б. Черных, местные племена восстали в 867 г., а Рюрик пришел через год97. Однако в подобном анализе внутренняя логика «Легенды» приносится в жертву искусственной хронологии ПВЛ. Мы предлагаем противоположный подход. Единственное хронологическое указание, которое можно извлечь из «Легенды», состоит в том, что между изгнанием варягов (которое следует датировать началом 870-х годов) и вокняжением Рюрика прошло немало лет. Дату же прихода Рюрика следует искать в другом месте.

Есть несколько показателей, существенных для определения промежутка времени между изгнанием и вторым приходом скандинавов. Данный период соответствует маловыразительному слою 870-890 гг. в Ладоге, за которым следуют типично скандинавский «большой дом» (около 894 г.) и деревянная погребальная камера (около 900 г.) в некрополе Плакун98. Кроме того, указанный период соответствует и промежутку между полным разрушением (Рюрикова) Городища (после 867 г.) и началом роста этого поселения в конце 890-х годов. Но прежде всего и наиболее очевидным образом он соответствует «первому кризису серебра в Восточной Европе», который блестяще идентифицировал и изучил Т. Нунан. Описанный исследователем феномен довольно прост. В 860-х годах на севере современной России отмечается рост количества монетных кладов. В первой половине 870-х годов они еще многочисленны повсюду, за исключением района Волхова. Напротив, к последней четверти IX в. можно отнести лишь два клада. Количество кладов вновь возрастает в первом десятилетии X в.99.

При описании кривой количественного распределения монетных находок по десятилетиям Т. Нунан использует образ американских горок (roller-coaster pattern). На фоне постоянных незначительных колебаний наиболее резкий скачок кривой вниз соответствует последней четверти IX в. При этом его нижняя точка выпадает на одно десятилетие - 880-890 гг., которое характеризуется очень незначительным количеством диргемов в кладах, найденных как в России, так и в Скандинавии. В тот период привычные каналы обращения диргемов были явно перекрыты. Т. Нунан не дает объяснения этому феномену, ограничиваясь лишь упоминанием о возможной деятельности викингов. Однако прекращение транзитных коммерческих потоков через территорию современной России с абсолютной хронологической точностью отражает ситуацию, создавшуюся после разрушения русского каганата. Именно она может прояснить реальную основу договора, заключенного между Рюриком и финскими и славянскими племенами. Расстройство торговли лишило скандинавских купцов прибылей (именно надежда вернуть прибыли и привлекла Рюрика в Ладогу), но от него пострадала и племенная верхушка, заинтересованная в импортных товарах. Согласно летописной формуле, Рюрик был призван, чтобы восстановить «порядок» в стране; теперь понятно, что речь идет о коммерческом порядке100.

Пора признать, что попытки навязать археологическим находкам летописную хронологию заводят только в тупик. Если экономический подъем 860-х годов, на который указывают клады, связан с появлением Рюрика (такое объяснение не без оговорок приводит и Т. Нунан101), то как объяснить разрушение (Рюрикова) Городища (будущего Новгорода), столицы Рюрика, вскоре после 867 г. и последовавшее за этим опустошение? Как объяснить, что в тот самый период, в течение которого, согласно традиционной хронологии, должна была происходить интенсивная экспансия Руси во главе с Рюриком и его преемником Олегом, полностью остановилась торговля, составлявшая экономическую основу, если не смысл существования этого государства? Здесь мы оказываемся в той же парадоксальной ситуации, что и с гипотетическим «каганатом» Аскольда и Дира, якобы бурно процветавшим в середине IX в. в Среднем Поднепровье среди полнейшей экономической и денежной пустыни. Но довольно парадоксов. Летописцы конца XI и начала XII вв. не имели в своем распоряжении ни местных (поскольку «Хроника Аскольда», задуманная Б.А. Рыбаковым и написанная М.Ю. Брайчевским, не была им известна), ни переводных источников, которые позволили бы им правильно определить время правления Рюрика. Тем не менее в обоих вариантах «Легенды о призвании варягов» они сохранили достоверную канву исторических событий, которая в соединении со свидетельствами греческих и латинских источников, а также с археологическими данными дает нам возможность установить реальную хронологию гибели русского каганата в начале 870-х годов и прихода Рюрика четверть века спустя.

Заключение

Древнейшая постройка киевского Подола датируется по дендрохронологии 887 г.; согласно Хронике Регинона, приблизительно в то же время (в 889 г.) произошло и изгнание венгров. Это совпадение не случайно. Изгнание венгров с большей части причерноморских степей, совершенное печенегами, но вдохновленное и организованное хазарами102, позволило последним подчинить себе славянские племена, жившие в бассейне Днепра. Именно в то время начинаются попытки возобновить прерванный в течение полувека днепровский торговый путь и разворачивается городское строительство в Киеве, имевшем также, согласно De administrando imperio Константина Багрянородного (952), по-видимому тюркско-хазарское название «Самбатас» (сам + бат, «верхняя крепость»)103. Изначальный экономический подъем Киева, о котором свидетельствуют обнаруженные постройки и монетные клады первого десятилетия X века, происходил под эгидой хазар.

Около 895 г. Рюрик и его люди высадились в Ладоге. Связаны ли между собой эти два ряда событий: новый приход скандинавов на север современной России и возникновение на территории сегодняшней Украины зоны, платящей дань хазарам? Неизвестно. Однако следует отметить, что почти одновременно с приходом Рюрика в (Рюриково) Городище/Новгород быстро формируется большой скандинавский лагерь в Гнездове в верховьях Днепра. Расположенный на границе хазарской зоны влияния, он впоследствии послужил базой для проникновения в эту зону русов, когда в 910-920 гг. они вступили в конфликт с хазарами.

Не пытаясь реконструировать события первой трети X в. - особенно темного периода в истории Руси, - подытожим наши выводы относительно предшествующего столетия. Экспансия скандинавских (русских) поселений на севере современной России, в крайней северной точке торгового пути, контролируемого на юге хазарским каганатом, послужила основой для создания русского каганата. Амбициозный титул, принятый его главой, свидетельствует о глубокой интеграции в Восточной Европе; новая государственная структура появляется незадолго до первого упоминания о ней в конце 830-х годов. Русский каганат контролировал торговлю между Скандинавией и Востоком, и походы на Константинополь и Абаскун свидетельствуют о его военной мощи. В то же время политика русов в отношении местных племен, описанная в «Анонимной записке» («разбойная война» со славянами, захват пленников, продаваемых хазарам и болгарам), напоминает о притеснениях, которые в летописях приписываются варягам. Именно столкновение с сильной волной миграции славян, вынужденных уходить на север под давлением венгров, и послужило, видимо, основной причиной падения каганата, летописного изгнания варягов104. Археология поселений и монетные находки демонстрируют масштабы разрушений, которыми сопровождалась гибель каганата, а также ее последствия для торговли. В отсутствие силы, способной обеспечить безопасность купцов на северном участке их пути, торговля замерла около 875 г. и возобновилась лишь около 900 г. Период, описанный в летописях как время беспорядка и междоусобных войн, продолжался от разрушения каганата в начале 870-х годов до прихода Рюрика около 895 г.

Четкое выделение двух этапов формирования древнерусского государства и вытекающая отсюда хронологическая схема позволяют устранить очевидное противоречие между летописным рассказом и данными археологии. Новая концепция более чем на 30 лет «омолаживает» династию Рюриковичей и более чем на полвека «задерживает» проникновение руси в Киев. Если эта концепция верна, то начальная история Древней Руси должна быть в корне пересмотрена.

Приложение

К вопросу об обстоятельствах принятия христианства ханом Борисом

Обстоятельства обращения болгар в христианство известны нам в основном по византийским хроникам. Однако хроники порой настолько расходятся между собой в изложении событий, что трудно найти между ними точки соприкосновения. Для преодоления разноречивости источников исследователи составляют из них своеобразную мозаику, используя один-два элемента из каждой хроники. Но этот метод лишь увеличивает путаницу. Наш подход заключается в том, чтобы четко разделить версии различных хроник, избегая при этом спорных или сомнительных построений, и затем предложить набросок нового синтеза.

Согласно хронике Генезия, обращение в христианство болгарского князя было следствием великой победы византийцев над армией Умара, эмира Мелитены, которая по арабским источникам датируется 3 сентября 863 г.: сильно напуганный Борис, народ которого обессилел от голода, утратил воинственное настроение по отношению к империи и крестился, приняв имя Михаила, для чего из Византии к нему были присланы священники105. Генезий - единственный, кто излагает события в правильной хронологической последовательности.

Продолжатель Феофана, чья хронология абсолютно не совпадает с реальной, связывает крещение Бориса с конфликтом между Византией и Болгарией в конце регентства Феодоры (842-856). Он излагает две параллельные версии этих событий. Согласно первой, хана подтолкнули к крещению наставления пленного византийского монаха Феодора Куфары, а также его собственной сестры (за годы, проведенные в византийском плену, болгарская принцесса стала ревностной христианкой); обряд крещения над ханом совершили греческие священники, присланные в Болгарию. Согласно второй версии, лишь после того как Борис увидел картину страшного суда, нарисованную в его резиденции византийским монахом Мефодием, он, глубоко потрясенный, решил немедленно в ту же ночь креститься; когда весть о его крещении распространилась и вызвала протест среди народа, хан подавил восстание с крестом в руке. Затем последовало обращение в христианство всей страны, сопровождавшееся пожалованием территорий со стороны Византии106. Напротив, в рассказе Льва Грамматика (и параллельных текстах) говорится о большой военной кампании на море и на суше, развязанной против Болгарии императором Михаилом III и цезарем Вардой за год до победоносной войны с эмиром Мелитены (т. е. в 862 г.). Обессилевшие от голода болгары приняли крещение и покорились власти Империи; их глава крестился на месте, причем его крестным отцом стал император Михаил III, болгарская же знать отправилась для принятия крещения в Константинополь107. Наконец Симеон Логофет весьма неуклюже вставляет рассказ о навязанном силой крещении в пересказываемую им версию Продолжателя Феофана; он сохранил даже пассаж о пожаловании земель Болгарии, весьма неуместный в новом контексте108.

Три рассказа о крещении Бориса (четвертый и наиболее поздний - Симеона Логофета, - очевидно, вторичен по отношению к остальным источникам), по сути, сходятся лишь в том, что накануне принятия христианства Болгария была измучена голодом. Но вместо того чтобы собирать мозаику из данных этих рассказов, попытаемся понять логику каждого рассказа в отдельности.

Происхождение рассказа Продолжателя Феофана в основном могут прояснить данные Генезия. Генезий также в очень похожих выражениях описывает столкновение между болгарами и Византией во время регентства Феодоры; однако он не допускает ошибки Продолжателя Феофана, который связал обращение болгар с этим конфликтом. Это же столкновение описано и у Льва Грамматика и др., где оно упомянуто после известия о смерти патриарха Мефодия и рукоположении его преемника Игнатия летом 847 г. Нет никаких оснований полагать, что анонимным болгарским «архонтом», чье нападение отразила Феодора, был Борис (пришедший к власти лишь в 852 г.)109. Таким образом, Продолжатель Феофана, с полным пренебрежением к хронологии, спутал два последовательно происшедших военных эпизода с участием болгар, предложив к тому же на выбор читателя два различных рассказа о наставлении хана в вере. Единственное историческое событие, о котором сообщает только он, касается передачи пограничных земель Болгарии, хотя дата и исторический контекст этого события остаются неясными.

Напротив, рассказы Генезия, с одной стороны, и Льва Грамматика и др., с другой, независимы друг от друга и мало согласуются между собой. Тем не менее в работах последнего времени их постоянно смешивают. Так, военное столкновение Византии с Болгарией (описанное у Льва Грамматика) и обращение болгар в христианство помещают сразу после победы византийцев над эмиром Мелитены (следуя правильному хронологическому порядку, указанному Генезием). Начало военных действий относят к осени 863 г., а заключение мирного договора - к концу 863 - началу 864 гг.110. Эта цепь быстро сменяющих друг друга военных действий как будто указывает на то, что победа византийцев над Борисом предшествовала его первому заявлению о намерении стать христианином (согласно латинским источникам, это произошло не позднее зимы 863/864 гг. - см. выше), а также на то, что данное его решение было принято под давлением византийцев. Но в таком случае получается бессмыслица. В экспедиции Петроны против эмира Умара были задействованы лучшие силы Империи, но они не вернулись на родину после первой победы. Развивая успех, византийская армия продолжала сражаться с арабами в течение всей осени, и ее победа была затем отпразднована в Константинополе111. При таких обстоятельствах трудно было бы открыть второй фронт на западе. У Льва Грамматика и др., в отличие от их нынешних исследователей, экспедиция против Болгарии представлена как наиболее значительная военная кампания года. Как бы то ни было, если эта кампания имела место в 862 г., то до крещения Бориса еще далеко; если же передвинуть ее в 864 г., то в таком случае она не объясняет его решения стать христианином.

Вопрос, однако, заключается в том, имела ли место эта кампания вообще? В самом деле, патриарх Фотий в 867 г. охарактеризовал отказ болгар от идолопоклонства и их переход в истинную веру как события, происшедшие «чудесным образом», «против всякого ожидания»112. Зачем же он скрыл военный успех своего государя, Михаила III, если именно он подтолкнул Бориса к крещению? Никита Пафлагон, принадлежащий к следующему поколению, упоминает о голоде в Болгарии и сообщает, что болгары отложили оружие и приняли христианскую веру благодаря подаркам императора Михаила113. Это сообщение напоминает слова Продолжателя Феофана относительно передачи земель, склонившей болгар к принятию христианства. Генезий, как мы помним, приводит другое объяснение, но описывает аналогичную ситуацию: из-за голода, терзающего его страну, правитель болгар угрожает Империи, но угроза эта исчезает после крещения. У Льва Грамматика и др., напротив, сама Византия грозит вторгнуться в Болгарию. И различия между двумя рассказами на этом не заканчиваются. Согласно Льву Грамматику, Борис крестился во время военной кампании, а Михаил III был его крестным отцом (никто из современных историков не решается поддержать эту версию), болгарская же знать отправилась принимать крещение в Константинополь (на самом деле болгарская знать восстает против Бориса на фоне отказа принимать христианство; в современных исследованиях крещение болгарской знати странным образом трансформируется в крещение неизвестных источникам «послов» Бориса в Константинополе). Напомним, что, согласно Генезию, Бориса крестили греческие священники, присланные в Болгарию.

Таким образом, центральные элементы в рассказе Льва Грамматика и др., которые могут быть проверены, оказываются ложными, а хронология неверной. Его версия принятия христианства болгарами представляет собой, однако, связную, хотя и очень тенденциозную концепцию: византийская военная экспедиция (о которой сообщается только в этом источнике) приводит к тому, что Болгария становится политически зависимой от Византии (чего не подтверждают ни другие источники, ни политические события того времени), а последовавшее за этим крещение Болгарии (творчески переосмысленное) свидетельствует о признании ею этой зависимости. Однако такого рода осмысление «парадоксального» крещения Бориса противоречит всему, что известно из других источников о политическом контексте рассматриваемого события.




Примітки

1 Статья опубликована по-французски: Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient / йds. M. Kazanski, A. Nercessian, C. Zuckerman (Rйalitйs byzantines 7). - Paris, 2000. - Р. 95-120.
2 Соловьев С.М. Мои записки для детей моих, а если можно, и для других // Избр. тр. Записки / Изд. А.А. Левандовский, Н.И. Цимбаев. - М., 1983. - 325 с.
3 Zuckerman С. On the Date of the Khazars' Conversion to Judaism and the Chronology of the Kings of the Rus Oleg and Igor. A Study of the Anonymous Khazar Letter from the Genizah of Cairo // Revue des йtudes byzantines. - 1995. - 53. - P. 237-270; см. С. 259-266 (частичный русский перевод: Славяне и их соседи. - М., 1996. - С. 68-80).
4 Annales de Saпnt-Bertin / йd. F. Grat, J. Vieillard, S. Clйmence!, L. Levillain. - Paris, 1964. - P. 30-31 (839 год); см. Shepard J. The Rhos Guests of Louis the Pious: Whence and Wherefore? // Early Medieval Europe. - 1995. - 4. - P. 41-60, и о хронологии посольства: Zuckerman K. (см. ниже, прим. 71). - P. 53-55.
5 Изд. W. Henze // Monumenta Germaniae Historica, Epistolae VII (Epistolae Karolini aevi V). - Berlin, 1928. - P. 385-394; см. С. 388; изд. U. Westerbergh. Chronicon Salernitanum. - Stockholm, 1956. - P. 111; Dфlger F. Regesten der Kaiserurkunden des ostrфmischen Reiches. I. - Berlin, 1924. T. 59, N 487, резюмирует письмо Василия I на основе ответа Людовика II. Согласно Taviani-Corozzi H. (La principautй lombarde de Salerne (IX-XI siиcles). - Rome, 1991, 227), ответ был написан до восстания жителей Беневенто против Людовика II в августе 871 г.
6 Lewicki T. Les rites funйraires paпens des Slaves occidentaux et des anciens Russes d'aprиs les relations - remontant surtout aux IX-Х siиcles - des voyageurs et des йcrivains arabes // Folia Orientalia. - 1963, 5, 1-74, см. С. 2-9.
7 Ibn Rusta (Rusteh) // Les atours prйcieux: пер. G. Wiet. - Le Caire, 1955, 163.
8 Al-Yakubi // Historiae, изд. M.Th. Houtsma. - Leyde, 1883, II, 598; пер.: // J. Laurent et M. Canard // L'Armйnie entre Byzance et l'islam depuis la conquкte arabe jusqu 'en 886.- Lisbonne, 1980, 490.
9 Ibn Isfandiyar. Ta'rikh-i Tabaristan / Изд. A. Ikbal (Eghbal). - Teheran, 1941, 266; пер.: С.М. Алиев. О датировке набега руссов, упомянутых Ибн Исфандияром и Амоли // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. II / Изд. А.С. Тверитинова. - М., 1969, 316-321, см. С. 317-318. Из нашего дальнейшего анализа вытекает, что этот поход имел место не позднее начала 870-х годов.
10 Иларион. Слово о законе и благодати / Изд. A.M. Молдован. - Киев, 1984, см. указатель на с. 215.
11 См. Высоцкий С.А. Древнерусские надписи Софии Киевской. I. - Киев, 1966. - С. 49-52, № 13.
12 Слово о полку Игореве: изд. Д.С. Лихачев, под ред. В.П. Адриановой-Перец. - М.; Л., 1950. - 30 с.
13 Львов А.С. Лексика «Повести временных лет». - М., 1975. - С. 198-200.
14 Добродомов И.Г. Западная и восточная титулатура в древнерусской письменности // Древняя Русь и Запад. - М., 1996. - С. 44-45.
15 Constantinus Porphyrogenitus // De cerimoniis, II, 48, изд. J.J. Reiske. - Bonn, 1829, 690-691.
16 Golden P.B. The Question of the Rus' Qaganate. - 4ЈM4 2, 1982, 77-99, см. 87, cp. 97.
17 Golden (см. прим. 16). Гипотезе Голдена о местонахождении русского каганата противоречит крайне незначительное количество скандинаво-русских древностей IX в. бассейне Оки. Концепцию вассального каганата принимает М. Богачек (Гольдельман): О диархии в Древней Руси (IX-Х вв.) // Jews and Slavs. 3. - Иерусалим, 1995, 69-87, который, однако, помещает русский каганат на восточном побережье Черного моря, в Тмутаракани; однако идея о каком бы то ни было русском поселении на Черном море в IX в. совершенно устарела, и, как устно сообщил мне автор, в настоящее время он и сам уже не настаивает на этой гипотезе.
18 Pritsak О. The Origins of Rus. - Cambridge Mass., 1981, 28, 171-173, ср. 582-583.
19 А.З.В. Тоган установил связь между хазарской династией и тюркским кланом Ашина на основе интерпретации отрывка из «Hudud al-alam», которая, как решительно заявил знаток этого текста В. Минорский (Addenda to the Hudud al-Alam // Bull. of the School of Oriental and African Studies. - 1955. - 17. - 250-270, см. С. 260-261), не выдерживает филологической критики. Наличие родственных связей между хазарами и Ашина вслед за другими отверг и А.П. Новосельцев: Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. - М., 1990. - С. 55, 61, 134-135. В переводе данного отрывка, опубликованном в одной из недавних работ, П.Б. Гольден. Государство и государственность у хазар: власть хазарских каганов // Феномен восточнго деспотизма: структура управления и власти. - М., 1993. - С. 211-233, см. с. 223) сопроводил ссылку на Ашина двумя вопросительными знаками и не стал уже использовать ее при анализе вопроса о власти каганов.
20 Новосельцев А.П. К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя // История СССР. - 1982. - Вып. 4. - С. 150-159. Наш обзор следует дополнить работой: Arrignon J.-P. Remarques sur le titre de kagan attribuй aux princes russes d'aprиs les sources occidentales et russes des IX-XI s. // Zbornik radova Vizantoloskog instituta. - 1984. - 23. - P. 63-71, в которой полностью отвергается идея русского каганата и утверждается, что каганом Вертинских Анналов был не кто иной, как сам хазарский правитель; этот подход, имевший стронников в XIX в. - см.: Васильевский В.Г., прим. 21 (ниже), CXVII, - может выдвигаться лишь в случае игнорирования «Анонимной записки».
21 Васильевский В.Г. Русско-византийские исследования: Жития свв. Георгия Амастридского и Стефана Сурожского. Перепечатано в его же: Труды, III. СПб., 1915. Необходимо подчеркнуть, что, по мнению В.Г. Васильевского, нападение, описанное в житии св. Стефана, имело место в первой половине X в. (там же, CCLXXIV). Он никогда не утверждал, как делают некоторые современные исследователи, ссылаясь на его авторитет, что это событие в действительности произошло ок. 800 г.
22 Vasiliev А.А. The Russian Attack on Constantinople in 860. - Cambridge Mass., 1946. - P. 81-83.
23 Васильевский В.Г. (см. прим. 21), LXXXVIII-CVIII.
24 См. Markopoulos A. La Vie de Saint Georges d'Amastris et Photius // Jahrbuch Фsterreichischer Byzantinistik (JOB). - 1979. - 28. -P. 75-82, который считает, что вставка была сделана «в стиле Фотия» (там же библиография).
25 Sevcenko I. Hagiography of the Iconoclast Period // Iconoclasm / изд. A. Bryer и J. Herrin. - Birmingham, 1977. - P. 113-131, см. С. 122-124 (перепечатано: Его же. Ideology, Letters and Culture in the Byzantine World. - London, 1982. - N 5, с дополнением, опровергающим доводы A. Markopoulos); ср. Efthymiadis St. On the Hagiographical Work of Ignatius the Deacon // JOB. - 1991. - 41. - P. 73-83; Markis G. Ignatios Diakonos und die Vita des hi. Gregorios Dekapolites. - Stuttgart; Leipzig, 1997. - 20; Mango C. The Correspondence of Ignatios the Deacon (CFHB 39). - Washington, 1997, 17-18; Efthymiadis St. The Life of the Patriarch Tarasios by Ignatios the Deacon (BUG 1698). - Aldershot, 1998, 47.
26 Treadgold W. Three Byzantine Provinces and the First Byzantine Contacts with the Rus' // Proc. of the Int. Congr. Commemorating the Millennium of Christianity in Rus'-Ukraine (Harvard Ukrainian Studies 12/13, 1988/1989) / Eds. O. Pritsak, I. Sevcenko. - Cambridge Mass., 1990, 132-144, датирует нападение руси 818-819 гг., не приводя убедительных аргументов. С. Mango (1997) и St. Efthymiadis (1998) (прим. 25) считают 830 г. terminus ante quern для написания жития, объясняя это следующим образом. Житие св. Георгия Амастридского - первое агиографическое сочинение его автора, который указал, что его подтолкнули к написанию жития, хотя он еще не набрался опыта и не опубликовал ничего такого, что давало бы ему право взяться за выполнение столь ответственного задания, изд. Васильевский В.Г., с. 2, стр. 1-3 (§ 1). Однако в житии патриарха Никифора, большом сочинении Игнатия, созданном после возобновления иконопочитания, возможно, содержится намек на то, что первые наброски к нему были сделаны вскоре после смерти Никифора (828) - согласно Манго (там же, 10), около 830 г.; в таком случае, последняя дата оказывается terminus ante quern для написания жития св. Георгия. Но эти рассуждения недоказательны. У нас нет уверенности даже в самом существовании некоего «first draft» жития Никифора, не говоря уже о его датировке. И даже если Игнатий тайком делал какие-то записи, намереваясь в будущем прославить Никифора как борца с иконоборчеством, вряд ли о них могло быть известно тем, кто заказал ему житие св. Георгия, где об иконоборчестве нет и речи. Важно то, что до жития св. Георгия он не написал и не опубликовал ни одного агиографического произведения.
27 Изд. Васильевский В.Г., с. 64, §43.
28 Cumont F. Anecdota Bruxellensia I: Chroniques byzantines du manuscrit 11376 (Recueil des travaux publiйs par la Facultй de Philosophie et Letteres 9). - Gand, 1894, 33.
29 Wortley J. The Date of Photius' Fourth Homily // Byzantinoslavica. - 1970. - 31. - 50-53. Дата ухода русских, вытекающая из рассуждений Вортли, - конец июля - кажется предпочтительнее по сравнению с 25 июня, поддержанным, в частности, Г.Г. Литавриным: Византия и Русь в IХ-Х вв. // История Византии. II. - М., 1967 - С. 226-236, с. 229 (библиография на с. 444), отмечающим в синаксариях прекращение осады Константинополя арабами, см. Васильев (прим. 22), 206-210. Васильев придерживается гипотезы, согласно которой русское нашествие продлилось почти год - с 18 июня 860 г. по 5 июня 861 г., - но эта идея в настоящее время уже не имеет сторонников.
30 Согласно житию патриарха Игнатия, написанному Никитой Пафлагоном, патриарх, живший в изгнании на острове Теребинтос, едва не стал жертвой бесчинств, устроенных русью (Patrologia Graeca, 105, 516-517).
31 Photius, Нот. IV, III, изд. В. Laourdas. - Thessaloru'que, 1959. - P. 43-44; пер. Mango С. The Homilies of Photius Patriarch of Constantinople. - Cambridge Mass., 1958, 100-101 и прим. 24.
32 Photius, Нот. III, 1-2, изд. Laourdas, 29, 1. 2 и 34, 1. 6-7; пер. Mango, 82 и 88.
33 См., например: Маврикий, Стратегикон, XI, 1-2, изд. G.T. Dennis (Corpus Fontium Historiae Byzantinae 17). - Вена, 1981. - 360 с.
34 Photius, Нот. III, 3, изд. Laourdas, 35, 1. 30; пер. Mango, 91.
35 Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. - М., 1980. - 81 с. Автор дает обширный библиографический обзор первых упоминаний о руси в источниках.
36 lohannis Euchaitorum metropolitae quae in codice Vaticano graeco 676 supersunt, изд. Р. de Lagarde, Abhandlungen der hist.-phil. Classe der kgl. Gesselschaft der Wissenschaten zu Gb'ttingen 28, 1881, 208. Пренебрежительное отношение к пехотинцам возникло в VI в.; рассуждения по этому поводу содержатся в работе: Menas patricii cum Thoma referendario De scientia politica dialogus / изд. C.M. Mazzucchi. - Milano, 1982, ср. С. Zuckerman. Le roi au cheval blanc. La premiиre reaction byzantine a l'expansion franque // La noblesse romaine et les chefs barbares du^IПI au VII siиcle / изд. F. Vallet и M. Kazanski. - Paris, 1995. - P. 55-56; Theophanes Continuatus / изд. I. Bekker. - Bonn, 1838, 196.
37 Theophanes Continuatus / Изд. I. Bekker. - Bonn, 1838, 196.
38 Georgius Monachus Continuatus / изд. I. Bekker. - Bonn, 1838. - P. 826-827; Lйon Grammaticus / изд. I. Bekker. - Bonn, 1842. - P. 240-241; Theodose de Melitene. / изд. Th. Tafel. - Munich, 1859. - P. 168; cp. Symeon Logothetes / изд. I. Bekker. - Bonn, 1838. - P. 674-675.
39 Составление «Хроники» датируется серединой XI в.; С. de Boor. Der Angriff der Rhos auf Byzanz // BZ. - 1895. - 4. - P. 445-466, см. 464-465, и П. Шрайнер. Miscellanea byzantino-russica // BB. - 1991. - 52. - P. 151-160, см. 152, напротив, считают, что рассматриваемое сообщение восходит ко времени царствования Михаила III, с чем мы не можем согласиться.
40 De Boor (см. прим. 39), 462-464; Mango (см. прим. 31), 76-80 (цит. фразу см. в прим. 23). Оба автора признают, что молчание Фотия исключает гипотезу о том, что возвращение Михаила III или буря произошли до снятия осады.
41 Nicolai I. Рарае epistolae / изд. Е. Perels. Monumenta Germaniae Historica, Epistolae VI. (Karolini eavi IV). - Berlin, 1925. - P. 479-480, cp. С. 454, прим. 2. Сначала папа описывает унижения, которые Империи пришлось перенести со стороны арабов (certe non Cretam invasimus, non Siciliam exterminavimus, non innumeris Graecis subiectas provincias obtinuimus), затем переходит к более недавнему событию: postremo non ecclesias sanctorum interfectis numerosis hominibus ас suburbana Constantinopoleos, quae et mыris eius contigua sunt, incendimus. Это описание очень точно соответствует рассказу о нападении руси у Фотия. Попытка Де Боора (см. прим. 39), 460-461, приписать эту атаку арабам (которые не приближались к стенам Константинополя с начала VIII в. и, в отличие от руси в 860 г., не проявляли особой жестокости по отношению к церквям) продиктована исключительно желанием защитить версию хроник о том, что византийское войско все-таки нанесло поражение руси; против см. Васильев (прим. 22), 61-62, который показал, между прочим (С. 52-54), что словом pagcmi y Николая I и в других текстах той эпохи обычно обозначаются норманны.
42 Iohannes Diaconus // Chronicon / изд. Monticolo, Cronache veneziane antichissime, I (Font! per la storia d'ltalia 9). - Rome, 1890, 57-171, см. С. 116-117. Васильев (прим. 22), 42-63, связывает сообщения папы Николая I и «Хроники» Иоанна Диакона не с атакой 860 г., а с гипотетическим походом викингов, пришедших через Средиземное море в 861 г.; однако, как отмечает Mango (прим. 31), 78, прим. 17, «the occurrence of a second raid is (..) entirely undocumented».
43 Photius / Ep. 2 / Epistulae et Amphilochia / изд. В. Laourdas и L.G. Westerink. I. - Leipzig, 1983, 50.
44 Theophanes Continuatus / изд. Bekker, 196.
45 Theophanes Continuatus / изд. Bekker, 342-343.
46 Один из сторонников этого тезиса - А. Авенариус: Христианство на Руси в IX в. // Beitruge zur byzantinischen Geschichte im 9.-11. Jahrhundert, изд. V. Vavrinek. - Prague, 1978. - P. 301-315.
47 Ср. Г.Г. Литаврин. Ведение христианства в Болгарии (IX - начало Х в.); Принятие христианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и крещение Руси. - М., 1988, 30-67, см. С. 55.
48 См. Латышев В.В. Жития св. епископов Херсонских // Записки Импер. Академии Наук по истор.-филол. отд., VIII, 3. - СПб., 1906. -С. 61-62. Факт заимствования Константином Багрянородным сюжета из этого источника до сих пор не отмечался.
49 Изд. P. Schreiner. Die byzantinischen Kleinchroniken. II (CFHB 12/2). - Vienne, 1977, 605, № 2 (по: Parisinus gr. 2303); он же (прим. 39), 155-156, предполагает хронологическую контаминацию с данными русских хроник; ср.: Havlikova L. A propos de la christianisation de la Russie au IX siиcle // Byzantinoslavica. - 1993. - 54. - P. 102-107.
50 Dфlger (прим. 5) 60, № 493, датирует отправку архиепископа 874 г. (с вопросительным знаком); этой же даты придерживается D. Obolensky: Byzance et la Russie de Kiev // Messager de l'Exarchat du Patriarche Russe en Europe Occidentale. - 1959. 29. -P. 20-35 (перепечатано в его же: Byzantium and the Slavs: Collected Studies. - London, 1971. - № 4), c. 25, который, в отличие от Dolger, - принимает концепцию обращения в христианство в два этапа. Ни один, ни другой исследователь не аргументирует предлагаемую дату.
51 Florja B.N., Litavrin G.G. Christianisaton of the Nations of Central and South-East Europe and and the Conversion of Old Rus // Byzantinoslavica. - 1988. - 49. - P. 18-199, см. С. 186, отмечают в этой связи «formal and diplomatic act making it easier to obtain advantageous agreements with the ruler of the Christian state» (в данном случае, с византийским императором).
52 Nicolai I Papae epistolae / изд. Perels, 293; ср. Annales de Saint-Berlin, изд. Сга1 и др., 113.
53 Об этой, наиболее отдаленной от современной России, предположительной локализации, см.: Александров А.А. Остров руссов. - СПб.; Кишинев: Стратум + ПАВ, 1997. P. 222-224.
54 Franklin S., Shepard J. The Emergence of Rus 750-1200. - Londres; New York, 1996. - P. 27-50 (интересующие нас главы, в которых представлен новый взгляд на древнейшую русскую историю, написаны Шепардом).
55 В последнее время в поддержку этой теории высказались: Arrignon J.-P. Les Eglises slaves des origines au XV siиcle, Paris, 1991, 85 (крещенные при Фотии русские были частью «варяго-славянского племени, которых византийцы поселили вдоль восточного берега Херсонеса»); Senyk S. A History of the Church in Ukraine I. - Rome, 1993. - P. 19-26 (русские, нападавшие на Константинополь и затем принявшие крещение, проживали в Крыму); ср. Богачек (прим. 17).
56 Так, в работе Tinenfeld F. Der furchtbare Blitzschlag aus dem fernsten Norden. Der Angriff der Rhos auf Konstantinopel im Jahr 860 // Les Pays du Nord et Byzance (Scandinavie et Byzance) // изд. R. Zeitler. - Uppsala, 1981, 243-250, см. с. 245.
57 Schramm G. Fernhandel und friihe Reichsbildungen am Ostrand Europas. Zur historischen Einordung der Kiever Rus' // Staat und Gesellschaft in Mittelalter undFruher Neuzeit. Gedenkenschrift fur J, Leuschner. - Gфttingen, 1983, 15-39, см. С. 30-32; cp. Dvoraik F. Byzantine Missions among the Slavs. - New Brunswick, 1970, 266-267; и др.
58 Vernadsky G. Ancient Russia (A History of Russia, I). - New Haven, 1943, переизд. 1959, 106-108, 275-278. Эта концепция появилась в русской историографии еще в XIX в., а в настоящее время самым известным ее сторонником является Б.А. Рыбаков; резкой критике ее подверг А.П. Новосельцев: «Мир истории» или миф истории? // Вопр. истории. - 1993. - Вып. 1. - С. 23-31.
59 Насонов А.Н. («Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. - М., 1951. - С. 44-45) сделал вывод о том, что «Русская земля» сформировалась в середине IX в. «в условиях ослабления хазарского ига»; авторы работ последнего времени склонны датировать ее появление концом VIII - началом IX в., ср.: Головко А.Б. Христианизация восточнославянского общества и внешняя политика Древней Руси в IX - первой трети XIII века // Вопр. истории. - 1988. - Вып. 9. - см. С. 59-71; см. С. 59-60 и прим. 3. Понятие «Русская земля» фигурирует в летописях, написанных в конце XI в. и позже, см. работу Кучкина В.А. «Русская земля» по летописным данным XI - первой трети XIII в. // ДГ 1992-1993. - 1995. - С. 74-100; попытки придать этому понятию точное географическое и политическое содержание до конца X в. - чисто спекулятивные.
60 Артамонов М.И. История Хазар. - Л., 1962. - С. 290-293; Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги // Славяне и скандинавы. - М., 1986. - С. 189-297, см. С. 202.
61 См. Thulin A. The Southern Origin of the Name Rus'. Some Remarks // Les Pays du Nord et Byzance (Scandinavie et Byzance) / изд. R. Zeitler. - Uppsala, 1981, 175-183; ср.: Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Название «Русь» в этнокультурной истории Древнерусского государства (IX-X вв.) // Вопр. истории. - 1989. - Вып. 8. - С. 24-38, особенно С. 33-35.
62 Творогов О.В. Сколько раз ходили на Константинополь Аскольд и Дир? // Славяноведение. - 1992. - Вып. 2. - С. 54-59, см. С. 55. Название статьи отсылает к теории Б.А. Рыбакова, который на основании данных поздней - Никоновской - летописи, утверждает, что русских походов на Константинополь было три - в 860, 866 и 874 гг. О.В. Творогов показал, что составитель Никоновской летописи ошибочно вставил веиа*ид1в текст несколько рассказов об одном и том же событии, заимствованных из разных источников.
63 Патриаршая, или Никоновская, летопись / изд. А. Бычков, переизд. - М., 1965. I (Полн. собр. рус. летописей 9), 9.
64 Эта версия представлена в Русском хронографе 1512 г., Никоновской летописи (изд. Бычков, 13) и других источниках того времени, ср.: Кучкин В.А. Княжеский помянник в составе Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны // ДГ 1995 [1997]. - С. 166-233, см. С. 175; Havlikova (прим. 49), 104.
65 Брайчевский М.Ю. Неизвестное письмо патриарха Фотия киевскому кагану Аскольду и митрополиту Михаилу Сирину // ВВ. - 1986. - 47. -С. 31-38 (ни один из цитированных автором текстов, где упоминается Фотий, не написан ранее конца XV в.); Его же. Літопис Аскольда: відроджена пам’ятка дев’ятого століття. - К., 1988. - Вып. 2. - С. 146-170. Теория сговора летописцев использовалась и ранее. Так, К. Ericsson. The Early Conversion of the Rus' to Christianity // Slavonic and East European Review. - 1966. - 44. - P. 88-121, привлекает ее для объяснения молчания летописцев по поводу первого принятия христианства русью, инспирированного, согласно автору, Византией в эпоху иконоборчества.
66 Callmer J., The Archaeology of Kiev to the End of the Earliest Urban Phase // Harvard Ukrainian Studies. - 1987. - 11. - P. 323-364, особенно С. 325-331 (цитированная фраза на с. 327).
67 Янин В.Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. Домонгольский период. - М., 1956. - С. 105-106.
68 Кропоткин В.В. О топографии кладов куфических монет IX в. в Восточной Европе // Древняя Русь и славяне. - М., 1978. - С. 111-117 (не вдаваясь в разбор полемических реплик автора в адрес В.Л. Янина, заметим, что они не всегда подтверждаются приводимым им материалом).
69 Noonan Th. The Monetary History of Kiev in the Pre-Mongol Period // Harvard Ukrainian Studies. - 1987. - 11. - P. 384-443, см. С. 396.
70 Кирпичников, Дубов, Лебедев (прим. 60), С. 285, отмечают «хазарскую блокаду».
71 Zuckerman С. Les Hongrois au pays de Lebedia: une nouvelle puissance aux confins de Byzance et de la Khazarie зa 836-889 // Byzantium at War (9th-12th c.). - Athens, 1997. - P. 51-74, см. С. 65-66 (русский перевод, с приложением, в сб. // Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии. - Симферополь, 1998. - Вып. 6. - С. 663-688).
72 См. Мачинский Д.А. О месте Северной Руси в процессе сложения Древнерусского государства и европейской культурной общности // Археологическое исследование Новгородской земли / изд. Г.С. Лебедев. - Л., 1984. - С. 5-25; ср.: Его же. О роли финно-язычного населения бассейнов Волхов и Великой в сложении этносоциума «Русь» (VIII-XI вв.) // Современное финно-угроведение. Опыт и проблемы. - Л., 1990. - С. 110-120 (перечень географических пунктов, относимых к русскому каганату, см. на с. 111).
73 См. обзор: Новосельцева А.П. и др. // Древнерусское государство и его международное значение. - М., 1965. - С. 397-408.
74 Повесть временных лет / изд. Лихачев. - М., 1950. I, 18; ср. Sorlin I. Les premiиres annйes byzantines du Rйcit des Temps Passes, Revue des йtudes slaves. - 1991. - 63. P. 9-18.
75 Кирпичников A.H., Лебедев Г.С., Булкин В.А., Дубов И.В., Назаренко В.А. Русско-скандинавские связи эпохи образования Киевского государства на современном этапе археологического изучения // КСИА. - 1980. - 160. - С. 34-37, см. с. 27; по мнению авторов, Ладога была преимущественно славянским городом.
76 Рябинин Е.А., Черных Н.Б. Стратиграфия, застройка и хронология нижнего слоя староладожского Земляного городища в свете новых исследований // СА. - 1988. - Вып. 1. - С. 72-100, см. С. 90-91, ср. Рыбаков Б.А. «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. - М., 1993. - С. 304-306, автор своеобразно (см. выше, прим. 62) комбинирует данные ПВЛ и Никоновской летописи.
77 Черных Н.Б. Дендрохронология Ладоги (раскоп в районе Варяжской улицы) // Средневековая Ладога. - Л., 1985. - С. 117-122, см. С. 121-122.
78 Кузьмин С.Л. Ярусная стратиграфия нижних слоев Староладожского городища // Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии (Памяти В.Д. Белецкого). I. - СПб.; Псков, 1997. - С. 343-358, см. с. 349-350.
79 Мачинский Д.А. Этносоциальные и этнокультурные процессы в Северной Руси // Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. - Л., 1986. - С. 3-29, см. с. 27.
80 Shepard // Franklin and Shepard (прим. 54), с. 56-59. В качестве примера подобных конфликтов Шепард приводит захват Киева и убийство Олегом Аскольда и Дира; однако эта война на Днепре не могла, разумеется, спровоцировать разрушений на севере. Каганата, в представлении Шепарда, продолжал существовать и после переноса столицы в Киев, по крайней мере, до первой половины X в. (см. с. 68, 121, 133).
81 Кирпичников А.Н., Носов Е.Н. Раннесредневековая Ладога по данным новых историко-археологических исследованний // Древности Поволховья. - СПб., 1997. - С. 5-25, см. с. 10-11.
82 Кирпичников А.Н., Назаренко В.А. Деревянные сооружения Старой Ладоги по раскопкам 1984-1991 г. // Древности Поволховья (прим. 81), с. 63-82, см. с. 66-67.
83 См. Н.Б. Черных (прим. 77); С.Л. Кузьмин (прим. 78) на с. 345 приводит сравнительную таблицу стратиграфических схем, предложенных исследователями. А.Н. Кирпичников и В.А. Назаренко (прим. 82), с. 65, датируют этот же слой второй половиной IX в., точнее, 855-890 гг., вследствие чего он оказывается «разрезанным» пожаром. Если археологическое обоснование этой периодизации не очевидно, то ее историческая логика ясна. А.Н. Кирпичников отождествляет князя Рюрика с Рориком Ютландским (см. ниже, прим. 92), который, по мнению сторонников этой гипотезы, прибыл в Ладогу в 855 или 856 г. (ср. Вернадский [прим. 58], с. 339). А.Н. Кирпичников (прим. 82), с. 11, также стремится связать появление парцелл с деятельностью Рюрика, которая, по мнению большинства исследователей, развернулась после пожара. Создавая «гибридный» слой, А.Н. Кирпичников связывает Рюрика/Рорика с парцеллами.
84 О «большом доме», построенном с использованием частей ладьи, см. Рябинин и Черных (прим. 76), с. 91-93. Историю градостроительства в Ладоге легко можно проследить благодаря планам построек, горизонт за горизонтом, опубликованным Кузьминым (прим. 78), см. 350-352.
85 См.: Носов Е.Н. Новогородское (Рюриково) Городище. - Л., 1990. - С. 53 (дендродаты), 91-93, 98-100 (монетные находки), 147 (датировки, полученные с помощью углеродного анализа), 149 (появление гончарной керамики); Горюнова В.М. Развитие раннегончарного комплекса и дендрохронология Рюрикова городища // Древности Поволховья (прим. 81), с. 153-175, см. с. 168-169, 174.
86 Последние результаты исследований изложены в работе: Богуславский О.И., Щеглова О.А. Новые исследованния комплекса памятников у д. Городище // Ладога и Северная Европа // Вторые чтения памяти Анны Мачинской. - СПб., 1996. - С. 57-61; ср.: Мачинский Д.А., Панкратова М.В. Саги о древних временах, ладожская эпическая традиция и локализация Алаборга; Там же. - С. 47-57.
87 См. Носов Е.Н., Плохое А.В. Холопий Городок на Волге // Древности Поволховья (прим. 81). - С. 129-152.
88 Кузьмин С.Л., Тарасов И.И. Раскопки поселения Новые Дубовики в 1998 г. // Ладога и эпоха викингов // Четвертые чтения памяти Анны Мачинской. - СПб., 1998. - С. 55-58.
89 См. Петренко В.П., Шитова Т.Е. Любшанское городище и средневековые поселения Северного Поволховья // Средневековая Ладога (прим. 77). - С. 181-191.
90 Белецкий C.B. Начало Пскова. - СПб., 1996. - С. 32-33, 57.
91 Впрочем, историчность братьев Рюрика защищает G. Schramm: Die erste Generation der altrussischen Furstendynastie. Philologische Argumente fur die Historizitвt von Rjurik und seinen Brudern // Jahrbucherfur Geschichte Osteuropas. - 1980. - 28. - С. 321-333.
92 Идею о тождественности Рюрика и Рорика, впервые высказанную в XIX в., воскресил Б.А. Рыбаков и поддержал, среди прочих, А.Н. Кирпичников: Сказание о призвании варягов. Анализ и возможности источника // Первые скандинавские чтения. - СПб., 1997. - С. 7-18 (с библиографией вопроса); недавно эту идею еще раз отвергли: Nazarenko A., Rjurik и Riis Th., Rorik // Lexikon des Mittelalters. VII. - Munchen, 1995. - P. 880, 1026.
93 Ипатьевская летопись / изд. А.А. Шахматов. - СПб., 1908 (Полн. собр. рус. летописей 2), переизд. с предисловием Б.М. Клосса. - М., 1998, 14.
94 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов / изд. А.Н. Насонов. - М.; Л., 1950, 106; Повесть временных лет / изд. Д. Лихачев, 18 (с комментариями ad /ос.).
95 См. комментарий Д. Лихачева. Повесть временных лет. II. - С. 244-245 (по А.А. Шахматову). Сторонником «ладожской» версии является L. Muller: Die «dritte Redaktion» der sogennanten Nestorchronik // Festschijl fur Margarete Woltner zum 70. Geburtstag / изд. Р. Brang. - Heidelberg, 1967. S. 173-186, см. с. 179-182; ср. Гринев Н.Н. Легенда о призвании варяжских князей (об источниках и редакциях в Новгородской первой летописи // История и культура древнерусского города. - М., 1989. - С. 31-43.
96 Этот подход, опирающийся на труды А.А. Шахматова, развивает Е.Н. Носов в работе «Происхождение легенды о призвании варягов и Балтийско-Волжский путь» // Древности славян и финно-угров / изд. А.Н. Кирпичников и Е.А. Рябинин. - СПб., 1992. - С. 100-105.
97 Булкин В.А., Мачинский Д.А. Русь конца VIII- начала X вв. на Балто-Волжском и Балто-Донском путях // Финно-угры и славяне (Проблемы историко-культурных контактов). - Сыктывкар, 1986. - С. 13-25, см. с. 19: по мнению авторов, датировка пожара - «блестящее подтверждение» летописной хронологии. Относительно взглядов Е.А. Рябинина и Н.Б. Черных см. выше, прим. 76.
98 Некрополь в урочище Плакун близ Ладоги, где, как часто предполагают, захоронены дружинники Рюрика, состоит из 20 курганов, из которых 15 раскопаны археологами, см.: Назаренко В.А. Могильник в урочище Плакун // Средневековая Ладога (прим. 77), с. 156-169. Деревянная погребальная камера дает дендродаты от 880 до 900 г. Тем не менее Дубов, Кирпичников, Лебедев (прим. 60), с. 194, датируют это захоронение «около 880 г.», из очевидного стремления приблизиться к традиционной дате прихода Рюрика.
90 Noonan Th.S. The First Major Silver Crisis in Russia and the Baltic. - С. 875-900 // Hikuin. - 1985. - 11. - С. 41-50; Его же. Fluctuations in Islamic Trade with Eastern Europe during the Viking Aga // Harvard Ukrainian Studies. - 1992. - 16. - P. 37-259; cp. Brather S. Friihmittelalterliche Dirham-Schatzrunde in Europa. Problиme ilirer wirtschaftsgeschichtlichen Interpretation aus archaologischer Perspective // Zeitschrift fur Archвologie des Mittelalters. - 23/34. - 1995/1996 [1997]. - P. 73-153.
100 Причины кризиса по-прежнему ищут за пределами русских земель, не задумывась о внутренней ситуации. См. по этому поводу: Мачинский, 1984 (прим. 71), с. 19, и Носов (прим. 96), с. 103, который, впрочем, справедливо отвергает выдвигаемую некоторыми исследователями идею о том, что Рюрика призвала «конфедерация» славянских и финских племен.
101 Noonan, 1992 (прим. 99). - С. 250.
102 См. Zuckerman (прим. 71). С. 61-62.
103 См. Sorlin I. Voies commerciales, villes et peuplement de la Rфsia au Xe siиcle d'aprиs le De administrando imperio de Constantin Porphyrogйnиte // Les centres proto-urbains russes entre Scandinavie, Byzance et Orient / йd. M. Kazanski, Д. Nercessian, C. Zuckennan (Rйalitйs byzantines 7). - Paris, 2000. -P. 337-355, см. с. 352-353.
104 Идею о столкновении двух миграционных волн, скандинавской и славянской, на севере современной России выдвинул М.И. Артамонов: Первые страницы русской истории в археологическом освещении // СА. - 1990. - 3. - С. 271-290, ср. Горский А.А. К вопросу о роли норманнов в складывании Киевской Руси (по поводу книги К. Хеллера «Норманны в Восточной Европе») // Russia Mediaevalis. - 1997. - 9. - С. 129-135, особенно с. 133 (с библиографией).
105 Gensios / изд. A. Lesmueller-Werner и I. Thura (CFHB 14). - Berlin; New York, 1978. - С. 69.
106 Theophanses Continuвtes / изд. Bekker. - P. 162-163.
107 Lйon Grammaticus / изд. I. Bekker. - С. 238; Georgius Monachus Continuвtes / изд. Bekker. - С. 824; Theodose de Melitene / изд. Tafel. - С. 166-167 (у всех трех представлен один и тот же рассказ).
108 Symeon Magister / изд. Bekker. - С. 664-666.
109 Genesios / изд. A. Lesmueller-Werner и I. Thurn. - С. 61; Georgius Monachus Continuatus / изд. Bekker. - P. 821 и Lйon Grammaticus / изд. I. Bekker. - P. 235.
110 См., в частности, Cankova-Petkova G. Contribution au sujet de la conversion des Bulgares au christianisme // Byzantinobulgarica. - 1973. - 4. -P. 21-39, 29.
111 Боевые действия продолжались, по крайней мере, до конца октября, см.: Vasiliev A. (фр. изд. подготовили H. Grйgoire, M. Canard, C. Nallino, E. Honigmann, Cl. Backvis). - Bruxelles, 1935. - P. 249-256.
112 Photius // Ep. 2, изд. Laourdas-Westerink, I, 41, 1. 51.
113 Nicetas Paphlagon // Vie du patriarche Ignace. - Patrologia Graeca. - P. 105, 525.





К. Цукерман

ДВА ЕТАПИ ФОРМУВАННЯ ДАВНЬОРУСЬКОЇ ДЕРЖАВИ

Традиційні хронологічні межі початкового періоду руської історії роздуті, але разом з тим надзвичайно вузькі. До виникнення Русі Київської руська державність пережила два етапи формування. Перший етап - це 30-70-ті роки ІХ ст., другий припадає на час від приходу на Русь Рюрика у 895 р. до початку Х ст. На той час її політичний центр переміщується в Середнє Подніпров’я. На першому етапі своєї державності це об’єднання мало назву «Руський каганат» і знаходилося в басейні Волхова. Столицею цього утворення була Ладога. На початку 70-х років ІХ ст. унаслідок невідомої міжплемінної війни каганат виявився зруйнованим. На зміну каганату прийшло нове об’єднання на чолі з Рюриком, центром якого, як можна вважати, був Новгород (Рюриково городище). Назва держави при цьому не змінилася. Якщо запропонована концепція вірна, то початковий етап історії Давньої Русі потрібно докорінно переглянути.




C. Zukcerman

TWO STEPS OF THE FORMATION OF THE ANCIENT RUS STATE

Traditional chronological bounds of the initial period of Rus history are exaggerated but at the same time very narrow. Before the Kyiv Rus forming Rus State system had two stapes of its formation. The first step is 30-70th years of the 9th - century, the second one was the time from coming Rurik to Rus in 895 to the beginning of 10th -century. At that time its political center was transferred to the area of the Middle Dnieper. On the first step of forming its State system this union was named Rus khanate and was located in the Volkhov river basin. The capital of this union was Ladoga. At the beginning of the 70th years of the 9th -century as a result of unknown intertribal war the khanate appeared destroyed. The new union at the head of which was Rurik came up to take destroyed khanate place. Its center as we can consider was Novgorod (Rurik hillfort). The name of state wasn’t changed. If the proposed conception is true, the initial step of ancient Rus history must be thoroughly reconsidered.





Одержано 23.07.2002




На головну сторінку